Страшные годы на мир надвигаются, —Снова народы вооружаются,Злобный грозится, а добрый печалится,Веры людские колеблются, валятся.Кровли не чинятся, скоро обрушатся,Разума пламень старательно тушится… Вы, чьим сердцам еще гаснуть не хочется,Все же задумайтесь: чем это кончится.Ой, как людские мечтанья калечатся,В жестком ярме наши выи увечатся,Нет вдохновенья, но кто же поручится,Что за свои прегрешенья он мучится.Кровь в берегах не вмещается, плещется,Ужас грядущий лишь смутно мерещится,Древняя ненависть в землю внедряется… Ой, что готовится, что надвигается.А музыканты не унимаются,У балаганов толпа собирается,Лица разбойничьи озаряются.Добрые люди укрыться стараются.Ой, что готовится! Что-то получится?Светлые головы сумраком полнятся,Ясная молодость старчески горбится,Кладбищ земля от покойников пучится.Скорбные матери родами маются,Мальчики-с-пальчики в смерть погружаются.Старый очаг остывает, и губитсяМилая девственность, выйдя на улицу.Но человечество не отвращается,Даже и радо порой. ЗабываетсяВсякая скверна. И вновь проливаетсяКровь, и убийство опять затевается.Лишь бы убить — все на этом покоится.Люди лишь разве во сне успокоятся,А поутру вновь гневятся, кусаются,Грешные гномы, на гибель бросаются.Многих казнят… Так в петлях и качаются.Вороны стаей на падаль бросаются,И улетают, и возвращаются.А человечество не пресыщается.
Тихо пела о бедебалалайка в Сегеде.Тихо лился лунный свет,словно из дому привет.Луч сиял в глубинах глаз,как слеза или алмаз.Песня, музыки полет,так о мире ночь поет.Эта песнь во мне звучит,это сердце в такт стучит.Эта песня — мне родня,с колыбели ждет меня.Я в ней скорбь услышал сампо нездешним небесам.С музыкантом мы друзья,он такой же, как и я,он, как жухлый лист, со мнойрос на веточке одной.Мы — цветы одной земли,с ним росли и с ним цвели.Той же веры сыновья,мы тоскуем — он и я.