Погасни свет, долой навек

Уже наступила ночь, улицы окутал туман, и все изменилось до неузнаваемости. На какую-то долю секунды стало страшно, причем – как-то абсурдно. Померещилось в темноте и тумане что-то опасное, жуткое, невыразимое. Что-то сошедшее со страниц грошовых ужасов и глупых детских песенок. Это были чужие, первобытные страхи, бросающие серьезный вызов рациональной натуре Элинор. Шаги мерещились, неожиданно гулкие в густом, влажном тумане. Странные звуки. Хлопанье крыльев. Словом, всяческая ерунда, которой место на театральных подмостках, которая не может напугать взрослую женщину и с которой при всем этом удивительно сложно сладить.

Пожалуй, следовало бежать утром, но меньше всего Элинор хотела еще раз сталкиваться с Дамианом Гамильтоном, или его спутником, или даже с мистером Гамильтоном. Увидев последнего, она, возможно, передумала бы, принялась искать оправдания услышанному. Соблазнилась бы сама, и мистеру Гамильтону не пришлось бы прилагать к тому никаких усилий. Нет, она правильно сделала, покинув дом незамедлительно. Однако сейчас на дворе была ночь, а у нее не было плана действий. Снять гостиницу? Элинор ни одной не знала поблизости, это был район особняков и дорогих доходных домов, и единственная знакомая ей гостиница, комнату в которой можно было бы снять на имеющиеся при себе деньги, располагалась за много кварталов отсюда. И у нее не было знакомых, к которым можно бы было приехать среди ночи. У нее вообще не было родных и знакомых в Лондоне, да и где бы то ни было, и на темной, туманной улице это осознание вдруг накрыло Элинор. Кроме, разве что, Кесуотер, но прибегать к ее помощи… Элинор поежилась. Пожалуй, придется разыскать старую теткину подругу и попросить об услуге, хотя страшно вообразить, что она может попросить взамен, в какие свои шарлатанские дела втянуть. Вспомнить бы еще, где мадам Кесуотер живет.

Фонари желтыми облаками выделялись в тумане, глядели зловеще, казались зыбкими огнями фейри из сказок, которые она слышала в детстве. И снова этот странный звук: точно кто-то идет следом, кто-то странный, не вполне облеченный плотью и в то же время обладающий тяжелой поступью. Туман так искажал все звуки, что одно легко можно было принять за другое. Легко было вообразить нечто… невообразимое.

Злость постепенно схлынула, притупилась в этом сыром холодном воздухе, который действовал отрезвляюще, и Элинор поняла, что чересчур резко отреагировала на слова Дамиана Гамильтона. Ведь от него следовало ожидать чего-то подобного, это по всему ясно – порочный, самодовольный человек, настоящий опереточный вампир. Как он назвал себя? «Злой близнец»? Он самый. Доппельгангер из немецких легенд, которыми увлекалась когда-то тетушка. Но каким бы он ни был человеком, Элинор серьезно сглупила, сбежав из дома среди ночи. Какая муха укусила ее? Поставив свою сумку на влажные камни мостовой, Элинор огляделась и с ужасом поняла вдруг, что не может сообразить, в какой стороне дом. Кругом был туман, он съедал очертания, а фонари сквозь него казались далекими лунами.

В таком тумане таятся чудовища.

Элинор не верила в призраков, всегда считала свою тетку шарлатанкой, но сейчас улицы походили на пейзажи Гримшоу, звуки были нереальны, расстояния непредсказуемы, и ей стало страшно. И ей стало холодно, несмотря на то что даже в туман эта ночь была все еще августовски теплой. Надо действовать спокойно и методично, велела себе Элинор. Нужно развернуться и идти в обратном направлении, пока не наткнешься на дом. Или на полицейского. Это большой город, здесь полно полицейских, здесь ночами не стихает жизнь. Здесь нельзя просто так потеряться.

Вновь прижав к себе сумку, влажную от ночного тумана, Элинор засеменила сквозь сумрак, бормоча полузабытую молитву. Отец не слишком-то много внимания уделял ее религиозному воспитанию, поэтому она, должно быть, путала слова, но искренне надеялась, что Бог услышит ее и будет снисходителен. Ведь она сейчас так сильно напугана.

Шагов через пятьдесят Элинор наткнулась на высокую фигуру, которую цилиндр делал еще выше. Хвала Господу! Полицейский. Свет фонаря – или луны – заставлял мерцать медные пуговицы его мундира.

– Эм… сэр… – робко начала Элинор. – Простите, сэр?..

– Элинор Кармайкл? – пророкотал полицейский, холодное дыхание тумана коснулось лица Элинор.

– Да, да, сэр! – слава Богу! Мистер Гамильтон уже хватился ее и отправился на поиски.

– Как удачно, – сказал полицейский. – У меня послание от вашей тетушки.

– Ка-какой тетушки? – сперва опешила и лишь потом испугалась Элинор.

– Больной, при смерти, тетушки. – туман раздвинулся, истаял под нестерпимым сухим жаром, и жуткое лицо, почти целиком состоящее из зубастой пасти, растянутой до ушей, и гигантских, спиралью крутящихся глаз, склонилось к Элинор. На нее пахнуло чем-то горячим и дурманяще сладким, точно воздухом далекой, экзотической пустыни. – Которая отчаянно хочет увидеть свою единственную племянницу.

Глава девятая