Погребенные

– Нечестно, – рыкнула я, сжав кулаки. – Ты ведь потратил на сборы не больше двадцати минут, а выглядишь в десять раз лучше меня.

– Фто? – спросил Габриэль, активно работая челюстями и выискивая глазами кого-то позади меня.

Казалось, он не испытывал ко мне ни малейшего интереса. Благотворительности ради утащил от бывшего и вернулся к своим делам, даже не поздоровавшись.

– И все тебя хотят! Да у этой монументальной кобылы чуть челюсть не отвалилась. – Я покосилась на Монику, всё ещё пожирающую Эттвуда глазами. – А я? Я весь день на сборы потратила.

Встреча со старыми друзьями дала о себе знать. Нижняя губа заходила ходуном, а плечи задрожали. Я была так возмущена и расстроена, и так очарована нижней половиной туловища Эттвуда, что не сразу заметила солнечные очки.

– Фто ты делаешь? – Габриэль удивлённо уставился на меня. – Ты… плачешь?

– А что, не видно? – всхлипнула я, бросив многозначительный взгляд на крепкую мужскую грудь напротив.

– Нет, даже не думай. – Не прекращая жевать, он сделал шаг назад. Господи, и куда в него столько влезало?

– Бывший смотрит на меня, я стою тут, униженная и оскорблённая, а ты жрёшь! – Я шлёпнула его по плечу, надвигаясь грозной тучей. – Обними меня, немедленно!

– Не обязательно обниматься, не люблю нежности.

Но было уже поздно. Остро нуждаясь в укрытии, я упала на Габриэля и обхватила его обеими руками за талию. Слёзы брызнули из глаз, но риск того, что их увидят, исчез. Края чёрного пиджака спрятали меня от ревущего музыкой и смехом зала, а Патрик, прожигающий взглядом затылок, отвернулся.

Эттвуд замер с поднятыми вверх руками. Его подбородок шевелился в неуверенной попытке дожевать и время от времени касался моей макушки.

– Что… вы тут делаете?

– Нет, только не…

Убедившись, что слёзы остались на рубашке Габриэля, я развернулась к девушке, и грусть как рукой сняло. Захотелось убивать. Как будто и вовсе не стремилась намеренно меня опоить, Вивиан приветливо улыбнулась.

– Привет, крошка.

В роскошном красном мини, держа в руках два бокала шампанского, она выглядела как та, на чьём фоне даже Моника теперь казалась безвкусной деревенщиной.

– Крошка? – Я почувствовала, как вспыхнули щёки.

– Воу, потише, солнышко, – раздался из-за спины голос Дориана.

Принявшись крутить головой из стороны в сторону, я уже не понимала, на кого смотреть или орать. Вивиан расплылась в такой гадкой многозначительной улыбке, что захотелось врезать ей кулаком по роже.

– Я тебя убью. Вас обоих. Утоплю как котят в реке.

Габриэль улыбнулся, видимо, не воспринимая всерьёз мою угрозу, и я ткнула его пальцем в грудь, зашипев:

– Тебя это тоже касается.

Все открыли рты, приготовившись вступить в словесную перепалку, но вдруг что-то случилось, и уголки губ Эттвуда дрогнули. Заметив человека, которого искал весь вечер, он махнул рукой Вивиан, и она, напоследок закатив глаза, зацокала каблуками в сторону «цели». Кажется, это был отец Моники…

– Следи за вторым.

– Дамы и господа, прошу… – послышалось с балкона, к которому вела огромная центральная лестница.

Взгляды присутствующих обратились в ту сторону. Отвлекшись от Эттвуда, я посмотрела наверх. Отец Моники, Робинс и руководитель Лувра стояли на балконе, манерно попивая шампанское. Намечалась нудная речь.

– Я…

Но позади меня никого уже не оказалось, лишь два бокала, ещё позвякивающие от того, как резко их поставили.

Растерявшись, в первые секунды я принялась оглядываться. От количества приглашенных рябило в глазах. Слишком много чёрных смокингов. Откровенный перебор. Все улыбались, хлопали в ладоши, и в какой-то момент я заметила, что окружающий мир словно зациклился. Ровно по три хлопка. Пьер Бенетт разбалтывал шампанское в бокале дольше, чем требовалось. Я мысленно отсчитала шестьдесят секунд, пока окончательно не убедилась в том, что мир вокруг… остановился.

Вдруг совсем близко что-то зашипело, напоминая радиопомехи, и я увидела бело-чёрные блики. Сначала они мерцали только у потолка, преломляя свет от огромной люстры, но вскоре их стало слишком много.

Там, за материей, в которой я находилась, находилось что-то ещё. Это что-то хотело, чтобы я его увидела, чтобы провела рукой над головой и, словно простыню, стянула реальность, которая меркла с каждой секундой.

Тело пронзил страх, но его причиной был вовсе не факт того, что мир растворяется, облазит, будто облитый кислотой. Я как будто знала, что скрывается там, за завесой, но никак не могла вспомнить, что именно.

– Девушка, – кто-то тронул меня за руку, выводя из транса. Изо рта мужчины текла кровь, пачкая белую рубашку. Пытаясь говорить, но при этом захлёбываясь, он спросил: – Когда моя очередь? Мне доставать его заранее?

Похоже, я лишилась дыхания. Никто не отреагировал, когда незнакомец надавил пальцами на грудь, словно собирался проломить кость и достать что-то изнутри. Моё сознание зависло на грани того, чтобы полностью покинуть реальный мир, когда взгляд зацепился за силуэт заворачивающего за угол Эттвуда.