Пойманный свет. Смысловые практики в книгах и текстах начала столетия

Каждой песне сопутствует комментарий. Всякий раз – разный. Причём личные воспоминания здесь – вопреки ожиданиям – совсем не преобладают. Иногда, конечно, прорываются: говоря о «Чайнике вина» Хвоста и группы «АукцЫон» (1992), Лебедев вспоминает и – единственно по признаку «винного» цвета обложки – сборник Вертинского, подаренный ему самим Хвостенко, и музыкальные застолья с Хвостом, и вообще свои отношения с ним, да не только в 1992-м, а и позже, – вспоминает конспективно, торопливо, как бы стесняясь: избави Боже, никакого «самораскрытия». «Заехать на Райскую улицу, застать там спектакль или застольное музицирование во главе с Алёшей. Напиться, напеться, настучаться в импровизированные стучалки. Наутро, проснувшись с топором в затылке, решить не появляться там больше никогда. Звонок: „Приезжай! Играем „Иону“! “. Забыть о своём решении.» Иногда – о «реалиях эпохи», о её теперь уже забытых практиках: так, в связи с «Гуд бай, Америка!» вспоминаются и «Полевая почта „Юности“» – «радиопередача, где зачитывались письма и передавались по заказу песни для служащих в армии», и «звуковое письмо» – «гибкая грампластинка, на которую можно было наговорить приветственный текст, а главное – записать какой-нибудь классный песняк, часто в официально разрешённом виде недоступный». «Собственно, „Гуд бай, Америка!“ и есть такое письмо: безвестного поклонника, фаната – звезде, не подозревающей о его существовании.»

Но ещё чаще – другое: где, без всяких уже привязок к собственной жизни, сведения – какие на ум придут – об авторах песен, их личностных особенностях, биографических подробностях; об обстоятельствах сочинения ли, исполнения ли упоминаемых композиций, ещё ли чего с ними связанного. Где размышления – ну, положим, о природе рок-музыки: замечания, скажем, – в связи с творческой биографией Джей-Джей Кейла, по поводу песни 2005 года «Call Me the Breeze» – о том, что рок-музыка – вовсе не «искусство молодых», каким её принято считать, она куда шире и серьёзнее, или и того ярче: «Рок – это большой зелёный книжный шкаф». Где цитаты из музыкальных критиков (например, что сказал английский критик Роберт Хэнкс о «расслышанной» в 1993-м, хотя написанной годом раньше, песне группы «Radiohead» «Creep» – «Слизняк»), где сопоставление ничем, кроме современничества да ассоциаций автора, не связанных между собою песен (допустим, того же «Слизняка» – и хита группы «Браво», вышедшего в 1991 году). А где и вовсе вольные ассоциации, и не всегда даже прозой, иной раз – чистым верлибром:

Пересекая декабрь,
делая вид, что однажды умрёшь
или
что с тобой ничего не случится.
Пересекая, вслушиваясь
в голос на «Wonderful World»,
далее —
в пение darkest birds,
«Darkest birds», темнейшие птицы. <…>

Так комментируется вышедший в 2005-м альбом группы «Nine Horses» «Snow Borne Sorrow», название которого автор приводит характерным для себя, хотя вообще-то нетипичным образом сначала в русском варианте: «Снег межа печаль». Прихотливые ассоциации, языковые игры со словесным материалом песен из альбома («Посетители, изучающие историю тех / дыр, что дыр бул щыл, / тех, что – дыр bull shit» – тут обыгрывается название одной из песен, «История дыр») – но не более того: никаких воспоминаний, никаких поколенческих или культурологических рефлексий. Эти ассоциации самодостаточны, они уже содержат в себе всё, что (автору для его внутренних задач) нужно. Даже объём у этих комментариев разный – что характером вспоминаемых песен опять-таки никак не задаётся, – он следует, скорее, из внутренних движений автора.

Итак, то, что на сей раз делает Андрей Лебедев с музыкой своей жизни, – никак не жизнеописание в традиционном его понимании, хотя формально и следует биографической траектории автора, начинаясь в год его рождения. Это ни в коей мере не исповедь, в довольно сдержанной и осторожной мере (личностный и поколенческий) самоанализ – и даже не слишком-то анализ эпохи. Есть тут и он, как же без него, но исключительно отдельными штрихами, набросками, заготовками. Так, песня 1990 года «Здесь, где заканчивается история» английской группы «The Sundays» – и понятно, что год выхода вспоминаемой песни тут куда важнее её самой, у которой, правда, оказалось исключительно подходящее к случаю название, – комментируется следующим образом: «Вопрос об особенностях и реальных временных границах восьмидесятых годов – тяжкий вопрос, поскольку требует осмысления самого гремучего и дремучего куска жизни для поколения родившихся в первой половине шестидесятых. Юность, переходящая во взрослость, попытки сделать себя, жить достойно или хотя бы весело в атмосфере трупных запахов, исходящих от дедов-колдунов-генсеков.