Поющая раковина Одиссея

«Точно, – подумала Марина, – а старичок-то разбирается… Впрочем, я так и думала».

– А что значат цифры после этого названия? – спросила она, стараясь выглядеть не слишком заинтересованной.

– Цифры при цитировании Священного Писания означают номер главы и номер стиха, то есть строки соответствующего фрагмента.

Пришлось сидеть в холле и болтать о пустяках, пока супруги не закончили разгадывать кроссворд и не ушли, после чего Марина бросилась обратно в свой номер.

Здесь она нашла в интернете текст Нового Завета, в котором действительно без труда обнаружила Второе послание к коринфянам, а в нем – восьмой стих четырнадцатой главы.

Стих этот, или попросту строка, звучал так:

«Свет истины сияет во тьме, как драгоценный камень в сокровищнице. И кто его взыскует, должен подняться по крутым ступеням, пойти по правому пути, доколе не узрит начертание имени моего. Узревши же его, нужно смиренно преклонить колени».

Едва Марина прочла этот фрагмент, раковина, которую она положила на стол, запела – тревожно и торжественно, словно давая понять, что Марина на правильном пути.

Марина перечитала текст еще раз.

«Сияет во тьме, как драгоценный камень в сокровищнице».

Драгоценный камень…

Она вспомнила о неограненном алмазе, который нашла возле тела мертвой женщины.

Может быть, в этом тексте зашифровано сообщение, как можно найти тайник, где спрятаны остальные алмазы…

А что, похоже на правду. Ведь эта погибшая женщина, курьер, она явно чего-то опасалась, поэтому и оставила таким сложным способом сообщение. Как выяснилось, не зря опасалась.

Здравый смысл подсказывал Марине, что не нужно продолжать поиски. В самом деле, для чего ей сдались эти алмазы? Что она станет с ними делать, если даже найдет? Отдаст Феликсу? Да больно надо о нем думать. Или этому красавчику Марину? Еще чего не хватало.

Или уж идти прямо к Донне, директору гостиницы, и говорить с ней открыто, выложить на стол карты… то есть алмазы, а взамен попросить, чтобы Донна избавила ее от преследования. Ну, допустим, что Донна ей все пообещает, чтобы получить камни.

Но даже если она захочет помочь, она небось понятия не имеет, кто пытается ее, Марину, убить. Да и не поверит ей, ей никто не поверит. И говорил же Феликс, что эта Донна такая сволочь, что договариваться с ней нельзя ни о чем, она обязательно обманет и подставит. Тут Марина ему верит.

Так что лучше бы оставить все как есть, пускай они сами свои алмазы ищут.

Но какой-то злой чертик подталкивал ее: иди! Найди! Не теряй попусту время!

Вечером она не пошла на ужин, погрызла ореховых сухарей, что купила утром на набережной, надела удобную темную майку и обтягивающие легинсы, которые прихватила с собой, если будет возможность ходить в тренажерный зал. Хотела показать Глебу, что она в хорошей форме.

Как будто это его когда-нибудь интересовало, тут же усмехнулась она про себя.

И хоть не хотела она давать волю грустным мыслям, но все же подумала: что с ней не так? То есть дело даже не в мужчинах, она сама за этот год не смотрела ни на кого, даже никуда не ходила с подружками. Это ладно, но как он посмел так отвратительно с ней поступить? Вот попробовал бы он такое сделать с той же Женькой Коноплевой, что бы она ему устроила…

Да если честно, то ему бы и в голову не пришло такое ей устроить! Это только с Мариной можно так.

Как мать говорила: «Есть женщины, об которых можно вытирать ноги, а есть те, кто сами об кого хочешь ноги вытрут». И она, мать, долго была в первой категории, а потом поняла, что с нее хватит. И теперь никто не посмеет вытирать о нее ноги!

«Ну что ж, – подумала Марина, – матери понадобилось лет пятнадцать, чтобы понять, осмыслить и прекратить такое хамство со стороны любимого мужчины, а мне – всего год». Так что можно сказать, что ей еще повезло…

Марина едва дождалась, когда стемнеет, и отправилась по знакомому пути в заброшенный отель.

Ей было очень страшно идти туда – тем более ночью, тем более совсем одной… Но в то же время ей очень хотелось проверить, верна ли ее догадка относительно записки, найденной за рамой портрета. Если она права – записка приведет ее к тайнику, в котором спрятаны злополучные алмазы…

Кроме того, Марина чувствовала себя не совсем одинокой: ведь с ней теперь всегда была удивительная поющая раковина, в чем-то подобная живому существу…

Как назло, в то самое время, когда Марина вышла из своей гостиницы, облака закрыли луну, и на весь мир опустилась глубокая, непроницаемая тьма.

Марина, спотыкаясь, шла по тропинке.

Чтобы не сбиться с дороги, она включила подсветку своего телефона и шла, освещая путь перед собой.

Оттого, что маленький участок дороги был освещен голубоватым искусственным светом телефона, тьма вокруг казалась еще гуще, еще враждебнее.

В стороне, совсем близко, раздавалось глубокое, надсадное дыхание ночного моря.