Пока дышу

Джина, дура такая, скулит и наматывает сопли на кулак, но не сопротивляется. Дура-не дура, а знает, что сопротивление только раззадорит Августа и подзатыльников станет больше. Весь городской сброд с окраин живёт под огромной крышей «Волмарта». От аэропорта с одной стороны и одинаковых домиков Меллоз-Аддишен — с другой их отделяют поля, мешая незаметным вылазкам противников. Члены банды гоняют по окрестностям на байках и багги, но в последнее время с бензином становится туго, и его приходится экономить. В центре города делать уже нечего. В прошлом году, фиг знает от какой заразы, там передохла вся многочисленная толпа «Волков» — парней из университета и их выкормышей с замашками «белого господина». Теперь туда никто не суётся. А в банде Кевина весело.

Август отпускает толстую прядь Джининых кудряшек и заносит ногу, чтобы наподдать ей под зад для острастки, когда со стороны сэндвичной Джимми Джонса раздаётся пальба. И сразу же, он ещё не успевает понять в чём дело, пуля чиркает возле его уха, и голова Джины взрывается. Тело падает к ногам Августа, как подрубленное. Недолго думая, он бухается на колени и на четырёх костях, как собака, проворно отползает в сторону На пути попадается большой внедорожник, каких полно на стоянке перед маркетом, и он забивается ему под передние колёса.

Ему чертовски повезло, что в ту ночь ни одна случайная пуля не зацепила. Стрелять Август толком тогда ещё не научился, своего оружия у него не было, а потому — и после того, как всё закончилось, его не убили. Так, двинули по зубам пару раз да оставили жить, на побегушках, пока армия Хорька Абердин разоряла. И это были серьёзные ребята, не чета нынешним. Где и какую воинскую часть они выпотрошили, Август так и не узнал, но выглядели и вели себя парни Хорька очень внушительно. Август только слюни пускал — очень уж хотелось в эту армию попасть. Но маленьких не брали. И это несмотря на то, что сам Хорёк показался ему хилым пацаном. Постарше Августа, конечно, но и только. И пацанчик, который с ним везде ходил — буйный, аж жуть, Гэг, тоже не старше. Так ему казалось, пока однажды Август не столкнулся с Хорьком нос к носу.

Иногда инстинкт самосохранения не срабатывает, и тогда задиристость моментально берёт над ним верх.

— Да пошёл ты, белая задница! — Август не успевает прикусить язык, и тяжёлый кулак Хью прилетает ему прямо в ухо.

Огромный колокол звенит в черепушке набатом, белоснежные ангелочки чирикают и машут крылышками вокруг головы. Август стоит ещё секунду и падает, нокаутированный взрослым бойцом хорьковской армии за отказ почистить его, бойца, ботинки от грязи. Издевательский приказ. Ведь ботинки никто снимать с ног не собирается.

— Жив? — звучит тихий, с хриплым надломом голос, и кто-то слегка пинает его под рёбра.

Август садится и трясёт головой. Поднимает глаза. «Мать моя, чёрная женщина!» Над ним стоит Хорёк и смотрит на Августа с холодным безразличием снулой рыбы.