Пока дышу - надеюсь

Шкуро тут же получил приказ прийти на помощь солдатам и атаковать Таврический дворец, используя ручные бомбы, а СОБОвцы стали окружать Таврический огромным полукольцом. Волынцы, увидев подкрепление, тут же передали контроль боя другим силам.

Казаки, выставив свои и задействовав ещё и пулемёты волынцев, открыли бешеный огонь по окнам дворца, а несколько пластунов смогли забросить внутрь несколько бомб. Грохнули многочисленные взрывы. Всё заволокло дымом. Казаки снова ударили по окнам из пулемётов.

Дождавшись нужного момента, Керенский вышел из автомобиля и, сопровождаемый Климовичем, приблизился к зданию. Приложив к губам жестяной рупор, он закричал.

— Товарищи матросы, прошу вас сдаться и не усугублять для себя последствия. Иначе солдаты пойдут на штурм, и вы будете уничтожены, как ярые контрреволюционеры. Прошу вас сдать оружие и отдаться в руки революционного трибунала. Прошу вас выдать мне членов Петросовета в целости и сохранности. От этого зависит ваша дальнейшая судьба.

Долго никого не было слышно. Наконец, на пороге показался рослый матрос, сопровождаемый двумя товарищами.

— Кто тут Керенский?

— Я! — усмехнулся Керенский.

— Мы сдавать оружие не будем. Нас много и мы готовы держать оборону, хоть месяц. А вскоре к нам на помощь придут наши товарищи.

— Не придут, — любезно проинформировал Керенский. — Военный министр господин Гучков распорядился поднять весь Петроградский гарнизон для подавления контрреволюции. А потому, я настоятельно прошу вас не усугублять свою вину и сдаться силам общественного порядка. Паромы не ходят, а корабли не могут приплыть к вам на помощь.

— Вы не властны над нами! — отмёл предложение матрос. — Не приплывут из Кронштадта, придут из Ораниенбаума. Мы подчиняемся Кронштадтскому совету, и только ему.

— Это тому, который уничтожили большевики?

— Нет, среди наших товарищей, погибших там, были и большевики, они не могли уничтожить своих товарищей.

— Лес рубят, щепки летят! — пожал плечами Керенский. Революция всегда жестока по отношению к своим детям. Я против братоубийственной войны и потому ещё раз прошу вас сдаться. Вы сохраните свои жизни и свою совесть. Прошу вас.

— Мы уйдём отсюда с оружием. Мы готовы оставить здание и отдать всех людей, захваченных нами. Предоставьте нам возможность уйти отсюда.

— К сожалению, я не могу дать вам такую возможность. Вы нарушили революционный закон и должны понести за это ответственность.

— Тогда мы отказываемся.

— Дело ваше. На штурм, — дал отмашку Керенский и солдаты, подгоняемые казаками, при поддержке пулемётов, снова пошли в атаку, закидывая ручными гранатами окна.

Бой длился недолго. У матросов не было достаточного количества патронов, и этот внезапный бой подорвал весь их анархистский пыл. И они сдались, дав возможность пройти внутрь здания Керенскому и другим силовикам.

Войдя, Керенский застал полностью разгромленное здание с множеством раненых и убитых, лежащих вокруг. В стенах щербились дырки от пуль, виднелись потёки уже побуревшей крови. Слышался стон раненых и невнятные крики, молящие прекратить адские боли.

СОБовцы стали разоружать матросов и арестовать их, остальные оказывали помощь раненым и избитым. Несколько членов Петросовета были убиты, многие ранены, а остальные жестоко избиты.

Чхеидзе, показывая на кровоподтёк под правым глазом, пытался упрекнуть Керенского в том, что он слишком поздно пришёл на помощь, но Керенский, скривившись, ответил.

— Карло, о чём ты говоришь? Я спешил изо всех сил!

Вмешался и Церетели.

— Николай, не слушай его, он что-то знает, он использует нас. Я же вижу, как он изменился.

— Занимайтесь своими делами, — отмахнулся от них Керенский и прошёл дальше, оставив обоих возмущённо кричать. На втором этаже послышались выстрелы. Это кто-то, всё же, решил оказать сопротивление.

Действуя по наитию, Керенский подозвал к себе Шкуро.

— Этих двоих убрать сейчас же, под шумок. Сможете? — и Керенский прищурил ореховые глаза, уколов ненавидящим взглядом Шкуро. Тот отшатнулся, оглянулся на казаков.

— Что обещаете?

— По пять тысяч за каждого и вам десять тысяч рублей. И чтобы забыли об этом навсегда и без свидетелей сделали, а трупы отволокли и бросили рядом с убитыми матросами.

Керенский усмехнулся и его лицо, обезображенное шрамом, исказила чудовищная гримаса.

— Ну что? Сможете или боитесь?

— Сможем, — вернул усмешку Шкуро и, свистнув одного из казаков, быстро направился с ним к Чхеидзе и Церетели. Отведя их в комнату, где никого не было, Шкуро выхватил из кобуры револьвер и несколькими выстрелами расстрелял Чхеидзе, казак добил Церетели.

Выйдя из комнаты, они взяли трупы матросов, лежащие на этаже, приволокли к телам убитых и, бросив тут же винтовку, вышли из комнаты.

На раздавшиеся выстрелы никто не обратил внимания, потому как всё здание заволокло пороховым дымом. Лишь один из СОБОвцев, пробегая мимо, приостановился, но, перехватив взгляд Шкуро, пожал плечами и побежал дальше по коридору.

— Готовы, — доложил Шкуро Керенскому.

Тот кивнул головой.