Пока дышу - надеюсь

Оба пулемётчика бросились обратно к постам. Перед зданием и внутри продолжали греметь взрывы. Это атакующие особняк красногвардейцы Юскевича продолжали бросать гранаты, желая израсходовать весь их запас и, заодно, максимально ослабить противника. Весь холл заволокло густым пороховым дымом.

Закидав особняк гранатами, люди Юскевича бросились в атаку. Пулемёты начали стрелять только тогда, когда первые из атакующих уже ворвались в холл особняка. Завязался скоротечный бой. И те, и другие были готовы к бою, но, тем не менее, большевикам пришлось нелегко.

Одно дело — ожидать нападения, а другое — непосредственно в нём участвовать. Первый этаж быстро был захвачен почти полностью. А вот со вторым произошла заминка. Охрана особняка, всё же, была многочисленной, и часть её успела подняться наверх, организовав там оборону.

Дыбенко быстро сориентировался и возглавил оставшихся защитников. Антонов-Овсеенко, который тоже не уехал, взял револьвер и присоединился к обороняющимся, стреляя из окна по атакующим.

Не растерявшись, люди Юскевича подтянули трофейный пулемёт и резанули очередью по лестнице. Пули, рикошетя, заскакали по всему коридору, раня и убивая окружающих. Через пару минут Дыбенко с бойцами отступил в конец коридора, рассредоточившись по кабинетам.

У него тоже были гранаты и, несмотря на ужасный грохот, разрывающий барабанные перепонки в стенах здания, он их применил, метнув в гущу наступающих. Взрывом атакующих раскидало и посекло осколками. Кто не успел упасть на пол — погиб. Вторая граната, заскакав по лестнице, взорвалась внизу, убив пулемётчиков. Атака захлебнулась.

Нападающие не собирались больше лезть на рожон, а у обороняющихся не было сил на контратаку. По телефону к особняку уже была вызвана многочисленная подмога, и со всех сторон к зданию спешили разрозненные отряды красной гвардии большевиков.

Снаружи началась перестрелка, которая становилась всё сильнее по мере того, как подходили подкрепления. Через десять минут вокруг здания кипел уже форменный бой. Но большевики не ожидали, что на них нападут не сто бойцов, а почти четыреста. Их подкрепления не превышали сил нападавших, и всё в этой схватке стало зависеть от качеств бойцов, вступивших в бой с обеих сторон, их подготовленности и вооружённости.

Напрасно бил второй трофейный пулемёт. В ночной темноте трудно было понять, сколько нападающих и откуда. Люди Юскевича запаниковали и стали отступать из особняка, выпрыгивая из окон, вместо того, чтобы додавить тех, кто внутри, а потом уже спокойно отстреливаться из здания.

В это время Юскевич, находясь с резервом на улице, поневоле занял оборону, отбиваясь от подкреплений большевиков. Он прикрывал своих, которые сейчас сбегали из особняка.

Атака всё больше и больше не оправдывала себя. Но Юскевич не отчаивался. Он не думал, что большевики смогли собрать много сил и поэтому сражался до последнего, надеясь на удачу, но после того, как замолк последний трофейный пулемёт, а почти все его люди либо погибли, либо разбежались, он дал команду на отступление, а попросту, на бегство.

Большевики, вместе с оставшимся в живых Дыбенко и Овсеенко, стали стрелять вслед убегающим, надеясь взять в плен кого-то из раненых, но это у них не получилось.

Тут издалека послышался казачий свист и, нахлёстывая нагайками лошадей, по улице промчался казачий отряд во главе со Шкуро. На ходу рубя шашками направо и налево, казаки обратили в бегство как оставшихся людей Юскевича, так и подкрепление большевиков.

Спрыгнув с лошадей, казаки выставили ручные пулемёты и открыли шквальный огонь по окнам и дверям особняка. Ворвавшись внутрь, быстро добили всех раненых и стали захватывать второй этаж. Дыбенко, не разобравшись, попытался оказать сопротивление, и был застрелен.

Из большевиков успели сдаться немногие. Не разбираясь, кто есть кто, и кто прав, а кто виноват, казаки убивали всех, попадавшихся им с оружием в руках.

Высвечивая темноту фарами, примчались два грузовика с СОБовцами и стали арестовывать всех, кто выжил после штурма. Все немногие, оставшиеся в живых, люди Юскевича сбежали. А большевиков, во главе со Шляпниковым, который остался в особняке ночевать, арестовали за нарушение общественного порядка и препроводили в Петропавловскую крепость, оставив там до выяснения всех обстоятельств дела.

Там в соседних камерах сидели эсеры, бывшие их товарищи. Там же сидели и анархисты. Все ненавидели друг друга. С утра начались аресты других большевиков, также до выяснения обстоятельств дела. По городу поползли нелепые и разнородные слухи.

Керенский, тяжело вращая красными от недосыпа глазами, уже под утро выслушивал доклад Климовича и читал наскоро составленный список арестованных. К сожалению, там не было Ленина. Его успели укрыть, он, в отличие от других большевиков, сильно переживал за себя и потому гораздо чаще скрывался в городе, чем проводил заседания.