Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине

Развратный образ жизни Распутина был известен всем, но императорская чета отказывалась этому верить: они были убеждены, что это низкая клевета из зависти на безупречного человека.

В сентябре 1911 года было покушение на премьер-министра Столыпина. Столыпин был убит. Это был замечательный государственный деятель, умевший претворять в жизнь свои взгляды. У его преемника не будет той же закалки и не будет силы противостоять Распутину, которому отныне открыт путь в большую политику.

Когда я, прихрамывая, смогла вернуться к нашей скале, там было прекрасно, стояла тишина, и только слегка шелестели ветви деревьев. Камни начинали нагреваться на солнце, и, если прислониться к ним щекой, казалось, что они становились живыми. Тихо струился «Аромат Заколдованного Леса», но я не могла, как прежде, погрузиться в очарование этого места, меня мучила проблема Распутина. Сережа – он, конечно, должен что-то знать.

Я спросила:

– Сережа, кто такой Распутин?

– Он выглядит как монах, который претендует на то, чтобы быть посланником Бога, но на самом деле он очень скверный. Некоторые считают его антихристом, другие – дьяволом.

– Но человек не может быть дьяволом.

– Если Распутин может все, он может также притвориться человеком. В любом случае, если это демон, то самый наихудший. Обычно, если на дьявола наложить крестное знамение, он корчится и убегает; Распутин может делать крестное знамение на себе и на других, и от этого с ним ничего не случается. Он может заставить людей делать то, что он хочет. Например, если бы он сказал тебе броситься в реку, тебе бы пришлось повиноваться ему немедленно. Некоторые думают, что его нужно убить, но не будет ли он мертвым еще опаснее, чем живым?

Ужас сковал мое сердце. Если крестное знамение ничего не могло сделать против сил зла, все могло попасть под его власть. Именно поэтому говорили, что императрица во власти Распутина. Тяжесть, обрушившаяся на мою грудь, не давала дышать. Лес стал угрожающим, казалось, деревья придвинулись ко мне, чтобы меня обхватить, внезапно от реки поднялся ледяной холод. Вселенная стала пугающей, и люди – как соломинки, которых злые силы перемешивают по своему желанию. Позже я поняла, что в то краткое мгновение у меня было предчувствие огромной волны мрака, надвигающейся на нас. Во время великих бедствий, последовавших за революцией, я заново почувствую этот страх.

Я больше не пыталась узнать что-нибудь о Распутине, я боялась даже произносить его имя. Мне казалось, что он видел меня и смеялся над моим страхом. Вечером, когда мы с Наташей уходили спать, я боялась встретить его в пустом коридоре или найти сидящим в кресле в нашей комнате, когда я открою дверь. Я думала, что увижу его светящиеся в темноте глаза. И этот взгляд может парализовать нас так же, как страшные змеи в Африке обездвиживают свою добычу, глядя ей в глаза.

Начало войны

В пансионе все ждали воскресное утро: папа приезжал ночным поездом, привозил множество газет и рассказывал, о чем говорят в Петрограде. Международная обстановка становилась тревожной.

Давно было известно, что Германия и Австрия вооружались и готовились к войне. Чтобы противостоять этой опасности, Англия, Франция и Россия, которая уже была союзником Франции, сформировали Антанту.

Германия, стремясь к господству в Европе, в 1914 году воспользовалась трагедией в Сараево, чтобы вовлечь Австрию в войну против Франции и России.

Утром 20 июля мы, как обычно, спустились позавтракать. На столе лежала раскрытая газета, и на первой странице выделялось напечатанное огромными буквами слово: «война». Буря, которой так боялись и так надеялись избежать, в конце концов разразилась: мы были в состоянии войны.

Что такое в действительности война? Я с трудом представляла ее себе. Люди шли бросать снаряды, стрелять, кидать гранаты, чтобы попасть в нежную и уязвимую человеческую плоть, калечить, рвать ударами штыков, причинять ужасные страдания, проливать кровь, убивать друг друга. Я не могла понять, как кто-то может делать это добровольно, без всякого сострадания.

Глаза немецкой девушки, работавшей в пансионе, были красными от слез, потому что ее жених был в немецкой армии. Мальчик восемнадцати лет собирался вступить добровольцем в русскую армию, несмотря на мольбы своей матери. Сережа сказал: «Мне просто повезло, родись я шестью годами раньше, меня бы тоже завербовали».

Война занимала все умы, о ней постоянно говорили. Говорили, что она не могла продолжаться долго, что наши бравые солдаты – «наши орлы» – самые стойкие, самые храбрые в мире. Повторяли: «Никогда немцы не войдут в Россию, для народа русская земля священна, никогда наши солдаты не позволят немцам ее топтать».

Я думала о войне, о нашем отъезде, о возвращении в школу, но это беспокоило меня меньше, чем Распутин.