Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине

На сороковой день после смерти мужа Анюта, как принято, заказала панихиду за упокой души слуги Божьего Льва. Вероятно, по аналогии с Христом, который вознесся на небо на сороковой день после смерти, традиция полагает, что души умерших в течение сорока дней остаются на земле, вблизи тех, кого они любили, прежде чем вернуться в небеса.

Так как у Анюты не было близких родственников в Мариуполе, в церкви присутствовали только домочадцы и я. Церковь была холодной и темной. Маленькие масляные лампадки мерцали перед иконами и отбрасывали золотистые отблески на иконостас. Вышел диакон с кадилом, старый священник дрожащим голосом произнес красивые и берущие за душу слова православного богослужения. Все вместе мы пели: «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего» и «Вечная память». Анюта пела с нами, иногда голос ее прерывался. Стоя на коленях, она совершала широкие крестные знамения, кланяясь так, что касалась лбом пола.

Когда мы вышли из церкви, крупными хлопьями падал снег.

Жена кучера крепко прижала к себе Гришку и укрыла его своей шалью. Мы с Анной взяли Анюту под руки.

На юге России есть обычай: приглашать поесть «кутью» (вареные зерна пшеницы с изюмом и медом) всех, кто был в церкви на похоронах. По этому поводу Анюта устроила в кухне большую уборку. Недавно вымытый пол сверкал чистотой, стол был покрыт вышитой скатертью. Анюта была без фартука, в черном платье с брошью из оникса. Гришка в своем новом костюме был сама опрятность.

Анюта обошла гостей с блюдом, склоняясь перед каждым и говоря: «Будьте любезны…» Было видно, что она стремилась сделать все как нужно и принять нас благопристойно, согласно обычаю. Не время было плакать, надо было оказать честь гостям.

Мы разговаривали вполголоса, и, как полагалось, каждый говорил о погибшем. Анна сказала: «Он умер почетной смертью, твой Левушка, сражаясь за Веру и Отечество, как герой; несомненно, Христос встречает его сейчас с распростертыми объятиями. Это смерть, достойная уважения. Мы просим в литургии христианской кончины жизни нашей – безболезненной, непостыдной, мирной – и доброго ответа пред Христом на Страшном Суде. Так он и умер, твой Левушка, достойно».

Душевная теплота простых людей, их сдержанное сострадание. Я гордилась доверием, которое они оказали мне, приняв в свой круг.

Часть 2 Буря

Помолвка Ксении

Это было в 1917 году. В Мариуполе, вдали от фронта и от столицы, в эту третью зиму войны жизнь шла нормально, но письма тети Лили приносили нам тревожные новости. Время от времени мы принимали у себя инженеров из Петрограда, приезжавших к папе по рабочим вопросам. Через них мы делались причастными к серьезным проблемам данного момента, и перед нами вырисовывалась очень мрачная картина. Влияние Распутина на императрицу вызвало растущий гнев во всех слоях общества. Так что без удивления и с облегчением в январе 1917 года мы узнали о его убийстве; мы надеялись, что отныне все станет лучше, однако новости, которые мы получали, продолжали оставаться угрожающими.

Новости о важных событиях, которые происходили в конце февраля в Петрограде, более чем за 2000 километров, приходили в Мариуполь с запозданием и поражали как гром среди ясного неба: император отрекся от престола, Временное правительство занималось подготовкой закона о прямых выборах для того, чтобы народ изъявил свою волю о форме правления в стране.

Были люди, которые светились от радости, другие ходили мрачнее тучи. Папа беспокоился. Мама говорила ему: «Воистину я не понимаю тебя. Ты, который ненавидел злоупотребление властью и страдал, видя социальную несправедливость, теперь, когда появилась возможность установить демократию, ты недоволен». «Это происходит в неподходящий момент, – отвечал папа. – Страна изнурена войной, в Петрограде нет реалистичных и пользующихся всеобщим доверием политиков, которые могли бы взять ситуацию в свои руки». Он говорил также, что Керенский, председатель Временного правительства, не обладает силой, необходимой для управления страной до победного окончания войны или по крайней мере до момента формирования Учредительным собранием законного правительства. И ни одна страна в мире не может позволить себе такую радикальную смену правительства, особенно во время войны, чтобы это не привело к катастрофе.

1 мая 1917-го в Мариуполе, как почти во всех городах России, первый раз праздновали День труда. Анна взялась за шитье одного из транспарантов для демонстрации, широкой полосы белой хлопчатобумажной ткани, на которой карандашом было написано: «Первое мая – Международный день трудящихся». Она нашивала тонкую красную ленту по очертанию букв. Анна запоздала с этой работой и признавалась, что ей придется шить всю ночь, чтобы закончить. Я ждала, когда уйдут родители и заснет Наташа, чтобы снова вернуться в кухню.