Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине

В Мариуполе мы пошли прямо в дом Ивана Ивановича, где жили также две его сестры и моя подруга Маруся, которая была его племянницей. Хараджаевы остановились у другого своего родственника. Маруся сразу же устроила нас на своей большой кухне, и для нас приготовили много горячей воды, чтобы помыться. Всю нашу одежду прачка прогладила очень горячим утюгом, чтобы убить вшей. Мои волосы были грязными, спутанными и пахли поездом. Я вымыла их, и Маруся принесла мне в пиале немного уксуса для ополаскивания. Наверное, она сделала это украдкой, потому что уксус становился редкостью. В то время вымытые марсельским мылом и не ополоснутые уксусом волосы очень трудно было расчесать.

Внезапно жизнь перестала быть кошмаром. Мы снова жили в вежливом и добром мире, культурном, без вшей, в мире, где уступают место, извиняются, по дружбе приносят уксус для ваших волос. Другой мир, черствый и опасный, где заклинивают двери, чтобы не дать людям войти, был совсем в другой жизни.

Мы приготовили настоящий обед с горячим супом и свежим хлебом. Для всех нас нашлось место. Мы с Марусей спали рядом друг с другом на полу, на матрасе. Восхитительно было раздеться и проскользнуть между свежими простынями; это было самое простое присущее жизни счастье: возможность помыться, поесть горячего супа и вкусного хлеба, раздеться перед тем, как лечь спать на чистые простыни! Мы слышали, что в столовой обсуждали, в каком направлении лучше идти. Папа и Хараджаевы хотели уехать за границу немедленно, потому что пришли вести о полном поражении на фронте и приближении авангарда красных, бывшего не более чем в ста километрах от города.

Другие предпочитали остаться: в конечном счете все утрясется, невозможно, чтобы этот режим, основанный на терроре и лжи, продолжал существовать, и что станет с людьми, уехавшими за границу? Я наполовину спала, но время от времени прислушивалась к тому, что говорилось за дверью. Затем все погрузилось в тишину. В середине ночи я проснулась и разбудила Марусю, чтобы сказать ей, что приняла решение остаться в России. Я попрошу ее родителей приютить меня на некоторое время и буду искать работу. Я была еще слишком молода, чтобы быть учительницей; я попытаюсь найти место сиделки в госпитале, или я могла бы делать работу по дому. Работать, быть свободной и остаться в России казалось единственным решением. Может быть, я также могла бы наладить связь с моим отцом Ефимом в Баку.

Утром у меня все было продумано и решено, но я еще должна была сказать маме о своем желании остаться и боялась, что она очень огорчится от мысли, что я хочу расстаться с ней. Ее реакция удивила меня. Она просто сказала: «Я спрошу об этом папу». Папа и слышать не хотел разговоров о том, чтобы я осталась одна: если мы уедем, то уедем все вместе. Марусины родители не оставят меня против воли моих родителей, они не могут взять на себя эту ответственность. Что означало – взять на себя ответственность? Это я хотела остаться, это касалось только меня.

В какой-то момент во время отъезда у меня была мысль уйти из дома через садовую калитку, чтобы меня не нашли, но страх, что родители потеряют драгоценное время на поиски и не смогут больше уехать, остановил меня. С сокрушенным сердцем я забралась в двуколку, которая должна была отвезти нас в порт в нескольких километрах от города.

В тот день в Ейск по реке и Азовскому морю шло только одно маленькое грузовое судно. Мы поднялись на него.

Мы сели на палубе, где находились другие путешественники, закутавшиеся в свои пледы, потому что было очень холодно и ветрено. Местами море было покрыто тонким слоем льда.

Волны разбивали его на пластины, увлекали за собой и наваливали их вокруг друг на друга. Оказавшись в толстом слое льда, наше судно не могло продвигаться вперед, и ветер относил нас к западному берегу моря, занятому красными. С одинаковыми интервалами слышался рев бортовой сирены; затем мы увидели ледокол, покинувший порт и медленно направляющийся к нам. Он расчищал в сером ледяном покрове просвет, который, по контрасту, казался черным.

Зима в Ейске

В Ейске мы с грехом пополам разместились на частной квартире, и у нас было несколько месяцев передышки. Вскоре после нашего прибытия Азовское море покрылось льдом, и мы были вынуждены провести там зиму. Продовольствия в городе еще было достаточно, главным образом вкусной и питательной простокваши, которую продавали на рынке в больших глиняных кринках. Наша пища в основном состояла из этой простокваши и ситного хлеба. Добравшись до Ейска истощенными, мы быстро восстанавливали силы.

Перед тем как покинуть Мариуполь, папа предложил родителям Маруси отправить ее с нами, но они отказались доверить ее нам. На следующий день после нашего отъезда, при приближении большевиков, они испугались за нее и попросили дядю Альфреда, решившего уехать, сопроводить ее до нас. Он ответил, что, будучи старым холостяком, не может взять на себя ответственность за молодую девушку. Мне было очень жаль. Дядя Альфред прибыл в Ейск сразу после нас, и со мной могла бы быть моя подруга.