Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине

В кабинете нашей хозяйки я нашла учебники, которые давали мне возможность не потерять учебный год. Я упорно изучала один предмет за другим. Среди всеобщей разрухи в ожидании неизвестного будущего смутная тревога побуждала меня любой ценой и как можно быстрее окончить среднюю школу.

В то время Ейск был очаровательным старомодным провинциальным городком. Мы жили на широкой улице в маленьком невысоком доме с окнами, закрывающимися ставнями из цельного куска дерева, кроме отверстия в форме сердечка посредине каждой створки. Когда наступал вечер, надо было выходить на улицу, чтобы закрыть ставни, которые затем запирались изнутри. Когда выпал снег, закрывать ставни было для меня восхитительным занятием. В сумерках снег, казалось, окутывал весь город синеватым покрывалом, а свет, просачивающийся сквозь ставни, расцвечивал его золотом. Я нарочно ступала так, чтобы снег хрустел под моими ногами, а затем задерживалась на крыльце подышать морозным воздухом, в котором чувствовался легкий аромат горящих дров. Город молчал. Лишь изредка слышалось сухое постукивание ставней, которые закрывали соседи в то же самое время, что и я. Этот городок, казалось, создан только для мирной и счастливой жизни простых и добрых людей.

Ейск, защищенный с севера Азовским морем и Добровольческой армией, был в стороне от зоны боевых действий. Тем не менее в декабре в его окрестностях появилась вооруженная банда. Ее вожака звали Зеленый, поэтому и банду назвали «зеленые».

Однажды утром нас разбудила хозяйка: зеленые были здесь, и нам не стоило выходить на улицу, так как они считали всех беженцев буржуями, которых нужно уничтожить. Поэтому несколько дней мы прятались в нашей единственной комнате. В эти печальные дни нас очень выручал Иван Иванович. Как всегда, он пытался ободрить и отвлечь моих родителей. Вечером он читал нам исторические романы, которые одолжила хозяйка.

Зеленые были в городе уже несколько дней, когда патруль, проходивший возле дома, где жил дядя Альфред, увидел на пороге дома девушку. Они спросили ее: «Кто там живет?» Она не знала, что ответить, потому что не хотела называть имя своего отца, занимавшего высокий пост в городе при старом режиме. Она произнесла первое, что пришло на ум: «Приезжие».

«Беженцы?» – спросили патрульные. Войдя в дом, они убили дядю Альфреда и его друзей.

Девушку привели к нам, чтобы привести ее в чувство и чтобы она не была там, когда придут забирать тела. Ее лицо распухло от слез, она стояла, согнувшись, и не прекращала повторять что-то вроде «это моя вина» или «это не моя вина». Ей дали успокоительное и попытались уложить в постель, но она не могла оставаться на месте и все время вставала.

Однажды ночью зеленые покинули город так же внезапно, как его заняли, и снова все стало мирно. Только несколько свежих могил свидетельствовали о том, что случилось здесь в течение нескольких дней.

В Ейске было много беженцев, и мы нашли несколько своих знакомых. Однажды я очень обрадовалась, услышав, как произнесли фамилию Лиды.

Я пошла повидаться с ней. Дверь мне открыла высокая дородная дама. Я с трудом узнала Лидину маму, так постарела она, пока мы не виделись. Она тепло приняла меня и проводила в комнату, где за столом сидела Лида с ребенком на руках, которого она кормила кашей. Мы были счастливы снова увидеться и очень взволнованы, что это произошло в таких печальных обстоятельствах. Лида сразу рассказала мне обо всех событиях, случившихся в ее жизни после моего отъезда из Мариуполя.

Ее отец, начальник порта, умер в прошлом году. Ее брат, который был офицером, вступил в Добровольческую армию по призыву генерала Алексеева. Жена этого брата умерла после родов, поручив ребенка своей молодой золовке Лиде. У ребенка был большой выпуклый лоб, взгляд его светло-голубых глаз показался мне слишком серьезным для ребенка такого возраста. Ему должно было быть не больше шести или семи месяцев. Когда Лида вышла из комнаты, где он находился, ребенок заплакал и успокоился только тогда, когда она взяла его на руки. Лида обожала его. Я восхищалась, какими мягкими и уверенными становились ее движения, когда она занималась им.

Лида рассказала мне, что, когда красные были в нескольких километрах от Мариуполя, друг ее отца, который был капитаном торгового флота, прибыл на своем корабле, чтобы забрать их и увезти в Ейск, потому что им было опасно оставаться в Мариуполе: красные часто расстреливали семьи офицеров Добровольческой армии.