Пока не погаснет последний фонарь

– А если бы я сказала, что она некрасивая? – спросила я, когда мы остановились в коридоре на первом этаже.

Я и так догадывалась, каким был бы исход, но хотела удостовериться.

– Этот коридор самый дальний от выхода, – произнес Кадзуо, и мы пошли еще дальше. – Ты видела ножницы. Она бы убила тебя ими.

Так я и думала…

– А если бы ответила, что она красивая?

– Во второй раз? Тогда она изуродовала бы тебе лицо наподобие своего.

– Какой ужас… – пробормотала я.

Мы шли по дальнему коридору, он был пуст. Мне стало не по себе, но я не теряла надежды, что Кандзаки еще жива.

– Что с ней мог сделать призрак? – тихо спросила я, но Кадзуо не обратил на меня внимания.

Он внимательно осмотрел коридор, словно мог разглядеть что-то за этими дверьми.

– Она должна была зайти куда-то… Призрак наверняка заманил ее в какую-то из комнат. Значит, надо проверить их все.

Он кивнул на первую дверь.

– Я? А как же ты?

– Ты же решила спасти Кандзаки-сан, – холодно улыбнулся Кадзуо. – Не переживай, я буду держать дверь открытой. Ты войди и выйди, если внутри нет Кандзаки-сан. Или того, что могло от нее остаться.

– Некоторые мысли лучше не произносить вслух, – мрачно пробормотала я и подошла к первой двери.

Оставаться в коридоре тоже было небезопасно, но перспектива зайти одной в какую-то из комнат пугала еще больше. Однако Кадзуо открыл дверь, и я быстро вошла внутрь.

Комната будто сошла с картинки из книжки арабских сказок: расшитые ковры, подушки на полу, золотые лампы и узорчатые стены. Времени разглядывать красивое убранство не было: меня парализовал страх перед существом, лежавшим посреди комнаты.

Кажется, это был нуэ[88]: его выдавали тигриные лапы, обезьянья голова и хвост в виде змеи. Огромное существо спало, и я хотела было выскочить обратно, как вдруг обезьяньи, слишком большие из-за громадного размера существа глаза распахнулись и хищно уставились на меня. Послышалось змеиное шипение, и я увидела, что и мелкие змеиные глаза на конце «хвоста» тоже теперь смотрели в мою сторону.

Не теряя больше ни секунды, я ринулась к темноте в открытом проеме двери и услышала, как то ли с обезьяньим криком, то ли с тигриным рычанием на меня кинулся нуэ.

Я выскочила за дверь, и Кадзуо тут же захлопнул ее, а с той стороны послышались грохот и скрежет когтей по дереву.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

– Не та?

Я, промолчав, лишь мрачно посмотрела на Кадзуо, а он все с той же легкой улыбкой открыл следующую дверь.

Я шагнула внутрь, готовясь к худшему, хотя, казалось, хуже уже быть не могло. Стараясь не шуметь, я прижалась к стене, ожидая, когда тьма перед глазами рассеется.

Сначала я почувствовала резкий запах – запах гниения, а потому прижала ладонь к лицу, закрывая нос. Затем сквозь вонь гнили пробились запахи хвои и древесины, и в полутьме я увидела деревья, верхушки которых скрывались в тенях.

Я всмотрелась в глубь леса и заметила на одном из кустов обрывок розовой ткани.

– Кандзаки! – крикнула я, и голос потонул в истошном визге и ржании.

Я зажала уши руками, а с деревьев что-то сорвалось вниз. Придя в себя от неожиданного жуткого звука, я разглядела лишь нечто серо-черное, но оно стремительно исчезло среди листвы, не позволив себя разглядеть.

Помедлив, я поспешила вперед, огибая стволы, и вдруг увидела болезненно бледную Кандзаки, которая, закрыв глаза и обхватив себя руками, сидела под одним из раскидистых деревьев.

– Кандзаки-сан, – негромко позвала я и шагнула к ней. Но тут перед моим лицом выскочило и замерло нечто странное. Вновь раздалось жуткое ржание, похожее на вой.

Меня окатило ледяной волной ужаса и отвращения: передо мной повисло нечто, напоминающее лошадиную голову, вот только бо́льшая ее часть уже начала гнить. Разложившаяся кожа и гной, местами обнаженная кость и жуткие стеклянные глаза, горящие красно-желтым светом.

Я завизжала, вновь зажимая уши руками, и виски прострелила боль. Висящая на свалявшейся гриве голова непонятным образом поднялась обратно к ветвям, а я, пытаясь прийти в себя, кинулась к Кандзаки. Вновь увидев, как что-то падает на меня сверху, я заранее зажала уши руками и упала на колени. Прижатые к ушам ладони все равно не смогли полностью заглушить жуткий вопль, а когда он стих, я схватила Кандзаки за руки и потянула на себя.

– Кандзаки-сан! – В моем голосе звучало отчаяние. – Пойдем скорее, мы нашли выход!

Она открыла глаза, вид у нее был болезненный.

– Акияма-сан… – протянула Кандзаки. – Вы здесь…

– Вставайте! – нервно велела я, ожидая, что в любой момент сверху вновь с жутким ржанием упадет мертвая конская голова.

Так и произошло. Кандзаки вздрогнула и, поморщившись, зажмурилась, а моя голова разболелась еще сильнее.

– Не могу… – простонала Кандзаки. – Мне так плохо.

На ее висках блестели капли пота. Я не знала, что случилось, но на уговоры не было времени. Закинув ее руку себе на плечо, я с трудом подняла Кандзаки на ноги и двинулась к выходу. Я тащила Кандзаки вперед через силу – мое похудевшее, слабое тело с трудом удерживало вес другого человека.