Пока Париж спал

Мне совсем не хочется говорить, все слишком сложно, поэтому я закрываю глаза, притворяясь, что уснула. Но я слишком взволнована, чтобы спать, слишком нервничаю. Сэм, Сэм. А вдруг он злится на меня? Думает, что я его бросила? Изменился ли он за эти месяцы? Четыре месяца. Так мало? Кажется, будто четыре года.

После пересадки в Нью-Йорке мы наконец-то приземляемся в Париже и проходим таможню. Я понимаю, что не привезла ничего в подарок. На секунду задумываюсь, не стоит ли мне купить что-нибудь, но любой подарок будет казаться лишним и неуместным, будто я приехала с официальным визитом. Поэтому я встаю в очередь на такси.

– Rue des Rosiers, s’il vous plaît, dans Le Marais.

Французские слова буквально слетают с моего языка. Так приятно снова говорить на родном языке. Я дома.

Разглядывая в окно улицы и дома, я размышляю, что действительно значит слово «дом». Какое-то место? Твой родной язык? Или это там, где твоя семья? Наверное, все сразу. Но для Сэма это не дом. Как жаль, что мы не говорили с ним на французском, когда он был маленьким. Мы не имели права лишать его собственной идентичности. Интересно, будет ли он винить нас, когда вырастет, когда поймет, что мы у него отняли. Но теперь все, чего мне хочется – это крепко прижать к себе его маленькое тело и сказать, что все будет хорошо. Подумаю об остальном позже.

Такси оставляет меня около их дома. Мимо проходят два мужчины в черных шляпах и с длинными бородами, напоминая мне, что я в еврейском квартале. Меня начинает трясти, и внезапно осознаю, как холодно на улице. Поставив чемодан на землю, я натягиваю кардиган и куртку, но дрожь не утихает. Я обхватываю себя руками, мой живот стягивает узлом. Я всего в нескольких метрах от Сэма. Смотрю наверх, представляю, как он сидит там внутри, возможно, ожидая меня.

Сделав глубокий вдох и еле сдерживая волнение, я толкаю тяжелые деревянные двери и вхожу в небольшой двор. Их квартира расположена на четвертом этаже, так что я хватаю свою сумку и тащу ее вверх по узкой лестнице. Мое сердце бешено стучит в груди. Прежде чем постучать в дверь, я приглаживаю волосы и поправляю шарф, стараясь справиться с дрожью.

Затем поднимаю руку. Но она открывается раньше, чем я успеваю коснуться ее, и на меня выпрыгивает Сэм, практически сбивая с ног. Обхватив меня руками и ногами, он изо всех сил прижимается ко мне. Я его обнимаю. Вдыхаю его сладкий мускусный запах. Слова не нужны. Я чувствую, как сильно Сэм меня любит. И он тоже чувствует мою любовь.

Раздается кашель. Все еще сжимая сына в руках, я вхожу в квартиру. Постепенно он разжимает объятия и встает ногами на землю. Взяв его лицо в руки, я всматриваюсь в его карие глаза. Он обнимает меня за талию, утыкается лицом мне в грудь. Я глажу его по волосам.

– Все хорошо, Сэм. Все будет хорошо.

Кашель повторяется, и я поднимаю взгляд. Мистер и Миссис Лаффитт стоят передо мной, бледные как призраки, и наблюдают за нами со слезами на глазах. Мистер Лаффитт тянется к жене, и она прячет лицо у него на плече. Другой рукой мужчина указывает на дверь в конце коридора. Все еще обнимая Сэма, я следую за ними в гостиную.

Мистер Лаффитт помогает жене сесть в кресло и встает за ней, положив руку ей на плечо.

– S’il vous plaît.

Он указывает нам на диван.

Сэм забирается мне на колени, хотя он уже слишком большой для этого.

– Мамочка, теперь мы можем поехать домой?

Я целую его.

– Прошу тебя, пожалуйста. Я обещаю, что буду хорошо себя вести. Я просто хочу домой.

– Я знаю, малыш.

Мистер Лаффитт снова кашляет.

– C’est très difficile pour nous[47].

Я смотрю ему в глаза:

– Je suis désolée. Pardonnez nous[48].

– Мама! – кричит Сэм, сжимая мое лицо руками. – Не говори по-французски!

Он начинает плакать.

– Мама! Пожалуйста!

– Сэм, все хорошо. Это я. Больше я тебя не оставлю.

Он не вел себя так с тех пор, как ему было пять.

Мистер Лаффитт берет жену за руку, они встают.

– Nous allons vous laisser[49].

Они дадут нам побыть вдвоем. Я киваю в знак согласия. Прежде чем мы сможем как следует поговорить, я должна побыть с Сэмом.

Они выходят из комнаты, и я слышу, как закрывается входная дверь.

– Они ушли!

Сэм обхватывает меня руками за шею.

– Можем мы уехать? Можем? Поехали домой!

– Сэм, прошу тебя, подожди.

Его глаза округляются и темнеют.

– Когда? Когда?

– Сперва мне надо поговорить с… – Как мне называть их теперь? – С месье и мадам Лаффитт.

Он убирает руки.

– Но потом мы поедем домой, да? Пообещай мне.

– Я постараюсь.

– Нет! Пообещай мне!

Он снова начинает плакать.

Я глажу руками его мокрые от слез щеки.

– Обещаю.

Теперь я должна сделать так, чтобы это случилось.