Покажи мне, зеркало…

Переодевшись в просторные мужские платья и скрыв длинные волосы под тюрбанами, мы, рассовав по карманам припрятанные драгоценности и отдав Арзу-аге прежнее тряпье, от которого он пообещал избавиться, низко опустив головы чтобы скрыть лица, последовали вслед за ним.

Мы миновали извилистые коридоры и благополучно пересекли двор слегка замешкавшись пред воротами, которые охраняли два дюжих охранника. Было страшно, но я продолжала надеяться на смекалку старого лиса, всегда умудряющегося выйти сухим из любой, даже, казалось бы, самой безнадежной ситуации. Что же, интуиция меня на этот раз не подвела. Развернувшись, Арзу-ага с явным удовольствием дал подзатыльник Марал и ворчливо заныл:

— Шевелитесь, бездельники. Вечно из-за вас, неумех, одни сплошные проблемы. Скоро всем вставать, а к завтраку — то ничего нет. Вы, что же думаете, коровы станут ждать вас, лентяев, чтобы поделиться свежим молоком? Да оно скиснет прежде, чем вы соизволите доплестись до рынка. А сыр? А масло? Вы, что же хотите, чтобы хан самолично отрубил вам головы? Эй, Джумшуд-ага, опусти свой меч и пропусти нас скорее, иначе, клянусь своей плешью, полетят наши головы с плеч долой.

Не вовремя вспомнив огненный куст, который он сейчас лукавя обозвал плешью, я не выдержала и хихикнула, едва не выдав нас всех с головой.

— Что? О, Аллах, дай мне терпения. Тебе смешно, негодник? — шлепнув меня пониже спины разошелся старик. — Джумшуд-ага, ты видел подобную наглость? Ничего, вы у меня еще получите. Вот вернемся с рынка, я самолично пройдусь плетью по вашим непутевым спинам, вы меня еще вспомните.

— Проходи, Арзу-ага, проходи, — переложив массивную саблю в другую руку, охранник открыл тяжелую створку обитой железом двери и посторонился, пропуская нас вперед, — а то не ровен час запоздаете с ханским завтраком, тогда нам всем не поздоровится.

— Ай, спасибо, друг мой, — Арзу-ага, подталкивая в спины, погнал нас как баранов за ворота, — Тебе чего-нибудь вкусненького с базара принести?

— Нет, спасибо, Арзу — ага. Через час закончится моя смена и я пойду отсыпаться. Что-то тяжело мне уже становится стоять сутки на посту, видно уже возраст начинает сказываться…

— Не говори глупости, не гневи Всевышнего. Какие твои годы? Ничего, когда сменишься, я принесу тебе кувшин с молодым вином, он тебя живо избавит от хандры и заставит по-новому взглянуть на жизнь.

— Ладно, буду ждать, — рассмеялся охранник, закрывая за нами ворота и щелкнув изнутри запором.

Фуф, кажется пронесло. Убедившись, что никто за нами не следует, мы припустили к дороге, ведущей в сторону ближайшей деревни.

Как объяснил по пути евнух, народ ненавидел нового хана, и потому, если у кого и искать убежища, так это у простых людей, которые наверняка смогут чего-нибудь придумать в отместку тому, кто еще совсем недавно рушил и сжигал их дома разыскивая пропавшую княжну. Теперь, когда поиски беглянки перенеслись на османскую территорию, мы могли надеяться на то, что сможем придумать способ незаметно пересечь границу.

У дома старосты, Арзу-ага с нами простился, ему, в подтверждение легенды нужно было еще успеть сходить на рынок за запасами, на случай, если у Зейнаб ханым возникнут вопросы о его отсутствии. О том, что она вздумает поднять шум из-за нашего побега, не могло быть и речи, потому что в таком случае, Джабир узнает о том, что его предала собственная мать. Если она и станет нас искать, то осторожно, не привлекая к себе внимания, и, как мы надеялись, в противоположной от нашего реального нахождения стороне.

Проводив взглядом, исчезнувший в ночи силуэт, мы постучали в дверь. Нам пришлось сделать это еще раз прежде, чем дверь открылась и в проеме показалось заспанное лицо хозяина дома. Времени на то, чтобы придумывать очередную слезливую сказку у нас не было, поэтому пришлось довериться тому, что рассказал нам о положении дел Арзу-ага и честно признаться незнакомому человеку в том, кто мы есть на самом деле.