Похититель перьев или Самая странная музейная кража

Никогда еще я не ждал приземления самолета с таким нетерпением. Пока рейс Norwegian Air полз через океан в сторону Осло, во мне нетерпеливо рыскала ищейка. Я нашел его. Через четыре года после того, как я впервые услышал о краже, я смогу добраться до птиц из Тринга. За два года с тех пор, как я узнал, что Лонг и есть Гоку, в моем воображении его участие в краже из Тринга достигло курцианских[50] масштабов. После вялых слов Эдвина в его защиту я почти убедил себя, что за всем этим предприятием стоял Лонг, и проиграл в голове все эпизоды кражи, на этот раз добавив туда таинственного норвежца. Подсаживал ли он Эдвина, чтобы помочь тому перебраться через стену? Шел ли за ним, таща второй чемодан? Или сидел с рацией в кустах, рассказывая о передвижениях охраны? Может быть, скучал у тонированного «BMW»? Или вообще руководил всем из какого-нибудь особняка в норвежской глуши?

Адель, знавшая о моих подозрениях насчет норвежца, ждала моего отчета. За те недели, что прошли до моей поездки, я подготовил еще больше вопросов, способных пронзить любой обман. Я припру его к стене тщательно подобранными распечатками форумных постов из интернет-архива, расшифровкой моего разговора с Эдвином и распечаткой комментариев с фотографиями с Фейсбука, которые связывали его с критическими точками времени в этой истории.

Пока все остальные пассажиры спали, я прокручивал в голове фантазии, как заставляю его проговориться и признать, что у него хранятся недостающие тушки, после чего по мановению моей руки из ближайшего леса появляются агенты Интерпола.

В моей папке лежал еще один снимок: ультразвуковой. За несколько дней до отлета я узнал, что Мари-Жози беременна.

* * *

Где-то над Гренландией моя соседка, американка лет сорока, с ярко-розовой подушкой для шеи, обернулась ко мне и с жизнерадостной улыбкой спросила:

– А вы из Швеции?

– Нет, – я уставился на карту полета, где наш путь отмечала красная линия. – Я из Лос-Анджелеса.

Женщина закивала головой и воскликнула:

– Я так волнуюсь!

* * *

Для меня, уроженца Среднего Запада, норвежская местность выглядела знакомой, – амбары, выкрашенные в помидорно-красный цвет, плотно свернутые в ожидании зимы тюки сена, по-рождественски зеленые елки со вкраплением берез с листвой цвета потертого золота. Я уговорил Лонга дать мне интервью у себя дома, в небольшой деревне под названием Аскер, до которой можно за тридцать минут добраться от столицы на поезде, идущем вдоль Осло-Фьорда. Я не хотел встречаться с ним в переполненном кафе, и меня грела нелепая надежда, что он оставит на виду какую-нибудь улику, – крыло, торчащее из плохо закрытого ящика, или переливающийся блеск в темноте под диваном.

Уже было позднее утро, когда проводник объявил о прибытии на станцию Бондиванн. Я вышел на уединенную платформу, расположенную между клочком леса и озером в форме капли.

Мой телефон зажужжал – пришло сообщение от брата: «Теперь ты в стране Ю Несбё[51], так что берегись!».

Лонг Нгуен встретил меня широкой улыбкой во все зубы и сияющими глазами. Он был стрижен под горшок, и иссиня-черные волосы торчали в беспорядке. По словам Эдвина, Лонг, как и все норвежцы, был «практически миллионером» в этой богатой нефтью стране. Пожимая ему руку, я увидел скромно одетого студента в ботинках «Chuck Taylors»[52], драных джинсах и фланелевой рубашке, на которую была наброшена тонкая зимняя куртка. Лон учился на последнем курсе аспирантуры по ландшафтному дизайну, но, кроме этого, я мало что о нем знал.

Пока он вел меня по лесной тропинке до своего дома, мы нервно поговорили о погоде, моей гостинице и о том, как в Норвегии все дорого. Я вспомнил про сообщение брата и почти начал ожидать, что сейчас из-за сосен на меня выпрыгнет Эдвин. Наконец, мы вышли к комплексу четырехэтажных многоквартирных домов, которые выглядели так, будто были построены в 60-е годы. Балконы покрывал толстый слой краски лососевого цвета.

Лонг принялся возиться с ключами у входной двери, и я услышал, как, узнав о возвращении хозяина, радостно зачирикала птица. Пока он стоял ко мне спиной, я на всякий случай поставил точку на «Google Maps» и отправил ее Мари-Жози.

Я оглядел тускло освещенную квартиру, в которой Лонг жил вместе с одной из своих сестер. Стены украшали картины без рам и наброски птиц углем, между книжными шкафами были расставлены вазы и стаканы с павлиньими перьями, в четырехсотлитровом аквариуме кружились неоновые рыбки.

Мои глаза еще не полностью адаптировались к свету, когда из другой комнаты вылетела ярко-изумрудная вспышка, целя мне прямо в лицо. Словно ракета с тепловым наведением, мое плечо отыскал зеленощекий попугай, устроился на нем и принялся орать мне в ухо.

– Знакомьтесь, это Рин, – сказал со смешком Лонг, отправляясь на кухню готовить чай.