Поход Мертвеца

– Ты все время меня сравниваешь. Выискиваешь общности, во внешности, в разговоре, да во всем. Я вижу, и мне это неприятно, – наемник начал было оправдываться, она перебила. – Послушай, я другая. Не надо искать во мне ушедшую любовь, это глупо, по себе знаю, глупо и больно. Надо смириться.

– Я смирился.

– Ты до такой степени смирился, что хоть сейчас под топор. Я по глазам вижу, когда здоровый привлекательный мужчина становится… ты это называешь охотником за чудовищами. А не замечаешь, что сам в такое чудовище давно превратился, что ищешь не их, тварей бессловесных, а ту, которая…

– Не ищу.

– Ищешь пути к ней. А ведь может быть другая.

– Не может.

– Теперь послушай меня, Мертвец. Давай уже по именам обращаться, вроде родственники. – Он усмехнулся было уголком губ, но тут же спрятал улыбку. – Я ведь обещала тебе говорить гадости, вот и буду. В пятнадцать лет меня соблазнил один прохиндей. Я в него влюбилась до беспамятства. Вся моя семья противилась браку, больше того, моя сестра, его первая жертва и уж не знаю какая по счету жена, тоже говорила гадости, надеясь, что ее урок послужит нам обоим… нет, я как слепая мышь, бросалась к нему. Никого не слушала, думала, он открывается мне одной, и только ему верила. Молодая дура, ты прав. В моем возрасте, небось, так же попадался.

– Не успел.

– Вот видишь, повезло. А мне нет. Наигрался, бросил и уехал из города. Все. И кого винить? Конечно, его, родных, близких, сестру ту же. Я год из дому не выходила, в монастырь хотела уйти, может, весталкой бы стала, если бы… ну знаешь, в весталки непорочными уходят. Вот это первый раз. А потом взяла себя в руки, выбралась, стала выходить в свет, знакомиться, общаться. И снова влюбилась, в двадцать два. Порядочный человек, интересный, с положением, занимал высокую должность в нашем городке, помощник печатника, не хочу сейчас вспоминать, а приходится. Сошлись, сыграли свадьбу, я родила ему двойню, мальчика и девочку. Прожили вместе почти пять лет. А потом однажды он забрал детей и ушел к любовнице. Вот так вот, – бесстрастно произнесла Лискара. – И любовница имелась, и ребенок от нее. Он просто поменял место жительства, стал печатником в другом городе, побольше, там наш брак разорвали, их соединили. А когда я отыскала его…, а я ведь до последнего думала: погиб, ты не представляешь, что со мной было в те дни. Да он так обставил свой уход, чтоб успеть все дела провернуть, прежде чем я очухаюсь. Я ведь по нему и детям своим поминки справила, я кенотаф заказала мраморный, я… ты не представляешь, каково мне было. Пока один доброхот не сказал, где мои дети.

– И что он?

– Не отдал. Мои дети стали его, и его новая жена матерью. Да, они хотели вернуться, но суд я проиграла. И вот что мне, наложить на себя руки? Броситься со скалы в море? Мы как раз у такой жили, вдрызг бы и сразу. Очень кстати. А как видишь, до сих пор цела. Больше скажу, я до сих пор жива. Я ищу.

– Зачем? – глухо спросил он.

– Затем, что жива. Мне надо не просто встретиться и распрощаться наутро, или встречаться вечерами, нет, мне человек нужен, живой, добрый, сильный, защитник и труженик. Я столько раз обжигалась, а все равно я хочу именно его. И я буду искать, и может, мне повезет, найду. – Она помолчала и продолжила: – Вот видишь, я же сказала, буду говорить гадости.

Мертвец помолчал. Потом кивнул.

– Ты права. Гадостей наговорила. Мне иногда тоже хочется попробовать.

– Ты до этого дня никому? Но ведь…

– Одному человеку. Я тебе сейчас расскажу, – он замолчал надолго. Потом, вдруг неловко обернувшись по сторонам – мимо каюты прошел кто-то, – продолжил: – Только коротко, долго не получается.

– Я понимаю, но говори, говори.

– Я тоже жил в Урмунде, тоже в небольшом городке. Недавно вернулся с войны, из плена, встретил девушку, влюбился в нее. Поженились, у нас родился сын. Сейчас бы ему было одиннадцать. Вскоре переехали в другой город, побольше, ты же знаешь страсть всех урмундцев к постоянным переездам. Я устроился обучать фехтованию молодых воинов, платили весьма хорошо, а еще давали прибавку, коли обучал этому же рабов и пленников для гладиаторской школы. Меня приглашали туда, но я предпочел остаться в стороне.

– Но смертников обучал.

– Ты не знаешь особенностей этих боев. Далеко не каждый день на арене умирают люди. А вот победитель, пусть и раб, живет лучше, чем вы с сестрой. У одного, сыновей которого я обучал, имелось свое поместье под Урмундом. Он платил золотом, не считая, – и спохватился: – Прости, говорю совсем не о том.

– Ты же должен за что-то уцепиться.

– Наверное. Или как-то уйти. Я часто начинал откровенничать и заканчивал ничем.

– Как ее звали?

– Либурна. Мы часто выезжали на прогулки за город, на два-три дня. Многие так делали. Она хорошая всадница, любила ездить верхом. Брали лошадей и одноколку, в ней ездил наш мальчик и служанка. Вблизи Калькилии красивые места.

– Мне почему-то казалось, ты на севере жил. А ты почти с самого юга.