Поход Мертвеца

– Не говори так. Сейчас ее нет с тобой, сейчас, – она проглотила комок, застрявший в горле, – ты немного изменился, Мертвец. Прости, но ты можешь мне назвать другое имя, чтоб я не называла тебя так. С некоторых пор это довольно тяжело.

Он поразмыслил. Вспомнил имя прежнее, сейчас его звук казался странным, чуть ли не чуждым. Назови его так Лискара, он не поймет, к кому обращается женщина. Наемник вздохнул.

– Тогда зови меня братом.

– Я думала… – женщина была явно разочарована.

– Лучше так, – они встретились взглядами, Лискара не выдержала первой, тихо произнеся:

– Как скажешь, – и прежним тоном: – А знаешь, мне всегда хотелось брата, старшего, чтоб научил, чтоб помог, чтоб защитил, наконец. Не дал вляпаться, когда слишком глупа или влюблена, человек, который… да, так лучше. Ты хороший человек, вправду будет лучше, если я назову тебя братом. Жаль, что ты так поздно появился у меня. Прости, сколько тебе?

– Тридцать один.

– Я подумала, чуть больше, но все равно старший, – она улыбнулась. – Хоть сейчас убережешь.

– Но на корабле мне не от кого…

– Ты меня не знаешь, – Лискара засмеялась. Заразительно, улыбнулся, уже и Мертвец. – Наконец-то я дождалась от тебя обычной человеческой улыбки. А то какие-то ужимки. Значит, не такой уж ты мертвый, каким пытаешься быть. – Он хотел что-то сказать, но женщина не дала, закрыла рот ладонью. – Лучше расскажи, ты видел сегодня какой-нибудь сон? – Он кивнул. – Я слушаю.

Мертвец, поколебавшись немного, принялся рассказывать. Внезапно увлекшись, заторопился, сыпля подробностями, а затем разом замолчал. Лискара смотрела на него, не отрываясь.

– Ребенок это всегда чудо. Знаешь, я боюсь иметь еще одного. Боюсь, снова отнимут. А это… это уже чересчур. Я едва не сошла с ума, когда мне донесли, что мой муж умер вместе с детьми и второй раз чуть не помутилась рассудком, когда у меня отобрали детей, когда суд вынес приговор не приближаться к ним отныне и до скончания жизни, – Она вздрогнула, Мертвец невольно обнял закутавшуюся в платок женщину. Лискара положила голову ему на плечо. – Я сказала себе: больше этого не должно повториться.

– А я бы хотел снова иметь сына. Да, больно, опасно, но… я… – неожиданно слова кончились, он не знал, как закончить. Лискара снова улыбнулась.

– Вот видишь, – произнесла она. – Кажется, ты начинаешь воскресать.

– Сеструнья, я столько раз воскресал…

– Нет, на этот раз по-настоящему. Это уже чудо, – она запустила пальцы в его смоляные кудри, взъерошила их. – Все поправится, – добавила тихо.

– Ты говоришь, как ведунья.

– Все женщины такие. Только не все мужчины знают об этом, а иногда считают: лучше поменьше таких. Моя сестра приглашала тебя на казнь ведьмы? – неожиданно спросила она. Мертвец вспомнил, незадолго до отбытия в Утхе намечалось событие, которого не случалось уж больше года как. Нашли настоящую ведьму и, испытав ее, убедившись на свой манер, что она именно так, которую искали и на которую указывали пострадавшие, вынесли приговор о сожжении. Кивнул в ответ. Лискара содрогнулась: – Не понимаю, почему, но сестра будто любит такие мерзости. Ходит как на службу в храм. Обязательно посещает каждое. Будто ума решилась, вот правда. Ты смотрел?

– Нет, я не ходил на казнь, мне хватает настоящих чудовищ.

– Ты думаешь, она невиновна?

– Нет. Я думаю, она обычная мошенница и воровка, которую следовало бы хлестать кнутом.

– Но ты не вступился за нее, – Мертвец с некоторым удивлением посмотрел на Лискару, та кивнула. – Прости, говорю глупость.

– Ворожеи, которые неподвластны ни жрецам, ни гадателям, пугают людей, особенно мужчин, тех, кто облечен хоть какой властью, тех, кто что-то имеет, – неожиданно заговорил он, вспоминая встречу, с ведьмой. – Ведь они живут по своим законам, а значит, от них всего можно ожидать. И они очень сильны. Возможно, поэтому их стараются либо осудить, либо пристроить к общественному благу. Ты так побледнела, Лискара. Я сказал что-то не так?

Лицо женщины исказила гримаса неуходящих страданий. Лискара прижалась к нему, обняла, вцепилась так, что наемник едва удержался от вскрика боли. Будто почувствовав, ослабила объятия.

– Мне кажется, укравшая у меня детей и есть ведьма. Наверное, я обманываюсь, но… мне так кажется.

Он спросил, почему, женщина смутилась, не решаясь говорить. Нет, ничего стоящего, только предположения. Ведь больно легко и ловко она завладела и мужем и детьми, ровно очаровала их. А может, это не чары вовсе, а такая ласковая подлость. Ведь по виду невозможно понять обычному человеку, кто перед ним.

– Да и подготовленному тоже, – усмехнулся Мертвец, вспомнив как рассчитывал на очки в надежде победить ведьмины чары. Конечно, из этого ничего не вышло. – Ничего, доберемся до Эльсиды, вернемся, а там посмотрим, что можно сделать. – Лискара вздрогнула, пронзила его взглядом.

– Ты мне обещаешь, правда?

– Конечно.

Она порывисто обняла, поцеловала в губы, хотела освободиться, но поздно, наемник не мог ни себе, ни ей этого позволить. Обняв крепче, уронил на кровать, вжал в одеяло. Лискара порывисто вздохнула и замерла.