Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

- Баккара была девушка умная; раздраженная изменой своего любовника, она захотела воротить его во что бы то ни стало и употребила для этого довольно оригинальное средство.

Доктор с любопытством посмотрел на сэра Вильямса.

- Несколько дней тому назад, однажды утром, два друга Баккара, переодетые полицейскими агентами, проникли в комнату Анаисы, где она сидела со своим любовником и арестовали молодого человека, обвинив его, не помню хорошенько, в каком-то преступлении.

- Вот что называется дерзостью, - вскрикнул доктор, - и за что следовало бы строго взыскивать.

- Без сомнения, но наказание не помешало совершиться несчастью. Вид этих людей, которых она приняла за настоящих полицейских агентов, произвел потрясение в ее мозгу, и она потеряла рассудок. Пункт ее сумасшествия состоит в том, что она воображает себя Баккара, живущей на улице Монсей, хочет вырвать своего любовника из темницы и обвиняет меня, так любящего ее, в том, что я будто бы обвинил его в каком-то воровстве, в котором он невиновен, и заточил его в тюрьму.

- Сколько времени прошло с той поры, как она рехнулась?

- Дня три.

- А это что за девушка? -спросил доктор, увидев Фанни, все еще державшую платок у своих глаз и показывавшую при- - знаки большого горя.

- Это горничная Анаисы, девушка очень к ней привязанная и испытывающая теперь сильное горе при мысли, что должна ее покинуть. Нельзя ли оставить ее при госпоже?

- Я не нахожу со своей стороны к тому препятствий, -сказал доктор. - Эту даму будет легче пользовать, если при ней. останется девушка, привыкшая ухаживать за нею.

Фанни испустила радостный крик, условленный между нею и сэром Вильямсом, не доверявшим больничным служителям и желавшим поместить к ней более бдительного стража.

- Дочь моя, -сказал баронет, выходя от доктора, -ты останешься здесь.

- Хорошо, милорд…

- И ты будешь беречь свою госпожу, как зеницу своего ока.

- О, будьте спокойны, - сказала Фанни,-если она и ускользнет, то никак не по моей вине.

И Фанни улыбнулась сквозь свои искусственные слезы той низкой и жестокой усмешкой, какой усмехаются слуги, сделавшиеся на время палачами своих господ. Они воротились в павильон.

Баккара была одна; обе служанки уже удалились.

Сидя на диване, положив на руки свою голову, молодая женщина находилась в крайнем расслаблении и едва замечала присутствие сэра Вильямса.

- Милая моя, - сказал баронет, - вместо того, чтобы упадать духом, вы запаслись бы терпением; к тому же ваша темница не совсем неприятна.

Баккара ничего не отвечала.

- Фанни, - продолжал сэр Вильямс, -остается с вами. Я полагаю, что вам будет приятно иметь при себе вашу горничную.

- Шпион! -прошептала Баккара с презрением.

И она повернулась спиной к сэру Вильямсу.

- Я навещу вас завтра, - сказал он, удаляясь.

Лишь только ушел сэр Вильямс, как вошел доктор.

Доктор был человек молодой, умный, с серьезным видом, как и следует человеку, высохшему над книгами в продолжение долгих бессонных ночей, вопрошая таинственные силы науки.

Он отпустил Фанни жестом и поклонился Баккара.

- Извините меня, - сказал он ей, -что я вошел к вам без доклада.

Говоря таким образом, доктор желал скрыть, по принятому обыкновению, свою профессию, но Баккара поспешила предупредить его:

- Я угадываю, - сказала она, - причину вашего посещения -вы доктор этого заведения.

Этот спокойный тон, это возражение, сделанное нежно и грустно, заставили доктора задуматься, потому что он в своей практике мало видел сумасшедших, сознающих свое сумасшествие,

- Я знаю, где я, - сказала она, - и вы пришли узнать, в чем состоит мое помешательство.

- Сударыня…

- Сударь, - продолжала она совершенно спокойно,-я не сделаю глупости, которую вы привыкли слышать от всех ваших пациентов, я не буду вам говорить, что я не, сумасшедшая!

Улыбка недоверчивости скользнула по губам доктора.

- Я постараюсь доказать это.

Доктор сел возле молодой женщины и взял ее за руку.

- В вашем состоянии нет ничего опасного, - сказал он, - и я надеюсь, что нескольких дней будет достаточно…

Баккара внимательно смотрела на этого человека, который собирался лечить ее от несуществующей болезни; она изучала это умное и открытое лицо, эти немного толстые, дышавшие добротою губы, и в ней родилась надежда найти в нем покровителя.

- Можете ли вы уделить мне минуту внимания и выслушать меня до конца, - спросила она.

- Сударыня, я вас слушаю.

- Не случалось ли, -спросила она, - что людей совершенно разумных, здоровых телом и духом, объявляли сумасшедшими и сажали в больницу только потому, что кому-нибудь было выгодно от них избавиться?

Доктор вздрогнул.

- Это может случиться, - сказал он, - но разве вы находитесь в таком положении?

И человек науки, в свою очередь, внимательно посмотрел на молодую женщину глубоким и ясным взглядом людей, привыкшим находить несомненные признаки сумасшествия в самых разумных речах и поступках.

Другая на месте Баккара тотчас вскричала бы:

- Да, да, я именно в таком положении, я жертва эгоизма.

Но Баккара отерла слезы и как-то вдруг окрепла. Она хотела окончательно убедить доктора, а не напугать его.