Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

- Я писатель, сударыня. Я начал нормальной школой и кончил театром Порт-С.-Мартэн. Я автор множества мелодрам, которые были даны сотни раз. Последняя, между прочим, из фламандского быта, составляла славу этого театра в продолжение полугода. Сюжет, впрочем, дала мне одна необыкновенно умная дама, которая даже присоединила бы свое имя к моему под этой пьесой, если бы моя манера более подходила к ее.

Баккара уже не слушала русскую даму, а обратилась к драматургу.

- И не думаете ли вы, сударыня, - продолжал он, - что я здесь сижу в качестве сумасшедшего? Меня преследует ненависть, зависть. Романисты завидовали моим романам, поэты моим стихам, драматурги моим драмам. Они-то меня и засадили сюда.

Баккара насмешливо расхохоталась, что впрочем не подействовало на поэта. Притом же он уже увлекся другими мыслями и затеял политический спор со своим соседом направо, совершенно позабыв о Баккара.

Баккара рано вышла из-за стола и ушла к себе, мало заботясь о конце недосказанной истории русской дамы. В девять часов она при помощи Фанни легла в кровать. Услуги Фанни она приняла беспрекословно, но, когда та отвернулась, быстро сунула под подушку свой маленький кинжал.

- Не желаете ли вы, сударыня, чтобы я вам что-нибудь принесла из Парижа? - спросила, уходя, Фанни.

- Да, - отвечала Баккара. - Принеси мне рабочий ящик, который стоит у меня в кабинете.

- Прощайте, моя милая барыня, - сказала горничная насмешливым тоном. - До завтра!

- До завтра, - отвечала Баккара. - Завтра мы с тобой сведем счеты, голубушка, и мы увидим… - прибавила она про себя.

Если бы Фанни заметила молнию, блеснувшую в эту минуту в Глазах Баккара, она не ушла бы так спокойно.

XI. КИНЖАЛ.

Баккара не спала и всю ночь обдумывала план своего бегства. Она могла бы попытаться привести его в исполнение в тот же вечер, но в таком случае успех был бы сомнителен, а молодая женщина решилась во что бы то ни стало бежать из ненавистного ей дома умалишенных.

Притом же нужно было спасти Фернана и лучше было потерять один день, чем упустить что-нибудь из виду. Порешив таким образом, Баккара встала на другой день очень спокойная и опять тщательно спрятала маленький кинжал в свой корсет.

Фанни застала ее в очень хорошем расположении духа, почти веселою и подумала, что она смирилась в надежде на скорое освобождение.

Баккара взяла рабочий ящик и осмотрела различные отделения его. В одном из них она нашла довольно большой клубок красной бечевки, которой молодая женщина привязывала канву к пяльцам.

Собственно, ради этой-то бечевки Баккара и потребовала свой рабочий ящик.

Она оделась с некоторою изысканностью, все утро казалась совершенно спокойной и пробыла целый день у себя в комнате, занимаясь вышиванием туфель.

Доктор нашел, что ей стало гораздо лучше, и уменьшил количество душ.

К вечеру Баккара, которая обедала в этот день одна у себя в комнате, начала жаловаться на усталость и сказала Фанни:

- Я хочу спать, так что ты можешь уйти часом раньше.

- Нет, - отвечала Фанни. - Сиделка, которая спит тут в гостиной, приходит только в половине десятого, а вас, сударыня, нельзя оставлять одну.

Баккара бегло взглянула на стенные часы, которые показывали ровно восемь часов.

- Во всяком случае, - заметила она, - это не мешает мне лечь, ты можешь остаться. Закрой ставни.

Баккара перешла из гостиной в спальню. Фанни, следовавшая за нею, заперла ставни, спустила занавеси и приготовила постель, совершенно так же, как делала это на улице Монсей.

В то время, когда она была занята всем этим, Баккара оглядывала ее и вместе с тем посматривала на себя в зеркало, как будто бы хотела провести параллель между собой и своей- горничной.

Баккара была высокого роста, широка в плечах; ее нежная, прозрачная кожа покрывала сильные мускулы, и плебейская мощь уживалась в ней с аристократическою красотой, со всею ее беспечной и ленивой жизнью. В каждом ее движении проглядывала сила и гибкость, она была точно тигрица, каждую минуту готовая броситься на добычу и растерзать ее.

Фанни, напротив, хотя и одинакового роста со своей госпожой, была женщина хилая, худая и напоминала собой полу-завялый цветок. Фанни была одних лет с Баккара, но на вид казалась десятью годами старше.

Взгляд, которым ее окинула Баккара, говорил: «У меня хватит силы задушить тебя, как ядовитую гадину».

Фанни беззаботно приготовляла постель своей барыне, а та между тем, приотворив дверь, увидела, что в гостиной и передней нет никого.

Вдруг, она быстро заперла эту дверь на ключ и задвинула задвижку; потом, в один прыжок, очутилась около Фанни, обвила ее, как змея, схватила за горло, чтобы заглушить всякий крик, подмяла под себя и уперлась ей коленом в грудь. Испуганная и ошеломленная горничная увидела, что над ней, на два пальца от ее горла, блестел клинок кинжала.

- Не кричи, голубушка, - заговорила Баккара, - не шевелись, это будет бесполезно… Если ты только откроешь рот или сделаешь движение, я убью тебя!

- Простите… помилуйте!..- шептала, задыхаясь, Фанни. - Простите, моя добрая барыня!