Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

- Здесь нет барыни, - отвечала Баккара, розовые которой впивались в шею горничной, - здесь есть только Луиза, дочь гравера, дочь народа со здоровыми кулаками, и она убьет сволочь, которая продала ее.

Ярость светилась в глазах Баккара, и трепещущая Фанни Думала, что для нее уже наступила последняя минута.

- Ага! Так я безумная? - говорила Баккара глухим голосом в котором слышались раскаты долго сдерживаемого гнева. - Я безумная, голубушка? Ты говоришь, что я безумная? Но в безумных не наказывают. Безумную не поведут на эшафот если она, в припадке бешенства, убьет свою сиделку.

Фанни, наполовину задушенная конвульсивно сжатою руке Баккара, бросала дикие и умоляющие взгляды…

Баккара приставила острие кинжала к ее горлу и сказала

- Только пикни и я тебя убью!

Затем она разжала руку.

- Теперь говори, - сказала она, - но только тише и берегись, если я только услышу шаги в гостиной, я сделаю из твоего горла ножны для своего кинжала… Говори тише.

- Чего вы хотите? - лепетала полумертвая от страха Фанни.

- Я хочу уйти отсюда, и только ты можешь мне помочь.

- Двери заперты…

- Да, но для тебя их отпирают…

- Вас со мной не выпустят…

- Знаю, но меня могут принять за тебя…

И Баккара пристально посмотрела на горничную.

- Помни, - сказала она, - что я сильнее тебя, что я могла бы задушить тебя своими руками, прежде чем кто-нибудь услышит твои крики, даже если бы у меня не было этого кинжала. Не сопротивляйся же!

Колено молодой женщины перестало давить грудь Фанни.

- Встань, - приказала Баккара.

Фанни, дрожа, поднялась с полу.

- Теперь раздевайся… да живее! Нам нельзя терять время.

Фанни повиновалась, и ужас, который ей внушала ее госпожа, потрясавшая кинжал полуобнаженной рукой, был так велик, что в пять минут она была раздета и осталась в одной рубашке.

Баккара показала ей на рабочий ящик, который она принесла утром.

- Дай мне красную бечевку, - сказала она.

Фанни подала. Клубок был довольно большой и плотный, но Баккара сплела бечевку с изумительною ловкостью и затем опять обратилась к Фанни:

- Заложи руки за спину.

Горничная дала связать себе руки, заглушив при этом болезненный крик, потому что сильно затянутая бечевка врезалась ей в тело.

- Еще один такой крик, - хладнокровно сказала Баккара, - и ты убита.

Фанни задрожала и молчала.

Тогда Баккара связала ей ноги и бросила навзничь на кровать, так что она не могла пошевелиться.

И, нагнувшись к ней, сказала:

- Я надену твое платье, твой платок и твой чепчик, вообще постараюсь придать себе сходство с тобой, здесь тебя еще не знают и потому не. обратят большого внимания. Но ты мне должна сказать, как ты вчера вышла отсюда.

Чтобы возбудить в Фанни красноречие, Баккара опять приставила ей к горлу кинжал.

- Но смотри, говори правду, - сказала она, - не вздумай меня обмануть; тебе же будет хуже. Как ты прошла?

- Через коридор, который ведет из передней в сад.

- Потом?

- Я прошла по саду до решетки.

- Калитка была отперта?

- Нет, но сторож окликнул меня. Я сказала, что я ваша горничная, и он пропустил меня.

- Он тебя разглядывал внимательно?

- Нет, притом же сад и двор дурно освещены.

- Отлично. Дальше?

- Я прошла через двор и вошла к привратнику. Люди, служащие здесь, ходят через его калитку и малые ворота, а больные через большие.

Баккара нахмурила брови.

- Что тебе сказал привратник?

- Он, кажется, не обратил на меня внимания, и я думаю, что он даже не заметил цвета моих волос и глаз. Он читал газету и едва приподнял голову.

Баккара взяла Фанни на руки; подняла ее, как перышко, и уложила на пол в углу уборной комнаты.

- Послушай, - сказала она, - тебе нет никакого расчета лгать, я тебя оставлю здесь, запру дверь, заткну тебе рот, чтобы лишить возможности кричать. Если мне нельзя будет выйти, если ты что-нибудь соврала, если, наконец, меня остановят и приведут сюда назад, у меня хватит времени убить тебя это минутное дело… Смотри же не лги.

- Я сказала правду, - пробормотала Фанни.

Баккара взяла платок и заткнула им рот горничной, потом заперла дверь уборной комнаты и спрятала ключ к себе в карман. Ужасное положение горничной не беспокоило ее.

Было половина девятого. Баккара разделась в свою очередь и надела платье Фанни; она распустила себе волосы и потом причесалась таким образом, что часть лба и лицо ее было закрыто.

Затем надела чепчик Фанни, ее башмаки и завернулась в ее большой клетчатый платок.

Она посмотрела в зеркало. На расстоянии трех шагов невозможно было не обмануться, сходство было поразительное.

Молодая женщина положила подушку вдоль кровати, покрыла их одеялом, спустила немного полог и таким образом казалось, что на кровати кто-нибудь лежит.

- Часов в десять, - прошептала она,-придет сиделка, подумает, что я сплю, а Фанни ушла, и сама уляжется спать. Об моем бегстве узнают только завтра.

Баккара затушила свечи и ушла, захватив с собой драгоценный кинжал.

Фанни сказала правду. По ее указаниям она прошла через сад, подошла к решетке и увидела по ту сторону ее на дворе сторожа, который, растянувшись на скамейке, курил трубку.

- Отвори-ка, - сказала она, подражая голосу Фанни, которая чуть-чуть заикалась.