Похождения Рокамболя

«Ты хорошо сделаешь, милая, - думала она, - если поболтаешь немножко дорогою и скажешь мне правду, потому что я намерена отвезти тебя к префекту полиции, которому ты можешь дать точные, сведения о моем помешательстве». Баккара могла бы быть слишком притязательной, говоря так свободно о префекте полиции, но дело в том, что она знала его довольно коротко для того, чтобы рассчитывать на его вмешательство и благосклонность в случае крайности.

Барон д’О…, любовник Баккара, в первое время их связи, давал у ней вечера, на которые приглашал самое блестящее мужское общество, и Баккара воспользовалась этим, чтобы составить себе прочное и полезное знакомство.

Со своею обычною проницательностью и быстротою соображения, она смутно угадала, что Вильямс составлял против нее и Фернана Рошэ какой-то темный, обширный замысел, но с какою целью и из каких видов она этого еще не знала; но, так как воображение, в своих обычных уклонениях, доходит всегда до границ возможного, если не переходит их, то Баккара подозревала в Вильямсе виновника всех ее бед и решилась во всем открыться префекту, хоть бы ей пришлось для этого признаться в своей безумной любви и виновном поступке.

Баккара вышла первая, перешла залу, крыльцо и сад, у решетки которого ждал ее экипаж. Фанни следовала за ней с видом полного доверия.

Открыв дверцу кареты, она вспомнила, что забыла свою муфту и послала за ней Фанни.

Между тем, как та повиновалась, обменявшись быстрым взглядом с кучером, Баккара сказала ему:

- Какой сегодня день, Жан?

- Четверг, сударыня.

- Не правда ли, ведь -мы вчера ездили в улицу Сент-Луи?

- Да-с.

- Ты подтвердишь это перед полицейским комиссаром?

- Да, сударыня.

- Хорошо, - сказала Баккара, садясь в карету. Фанни воротилась и села возле нее.

- К Новому мосту, - проговорила куртизанка, остерегаясь назвать кучеру полицейскую префектуру. Карета въехала на улицу Бланш, но вместо того, чтобы поворотить налево, быстро направилась к заставе Бланш.

- Что ты делаешь, болван! - закричала ему Баккара, поспешно опустив стекло кареты, - разве здесь дорога к Новому мосту?

Но в эту самую минуту одна из дверц отворилась, и плешивый человек, только сейчас игравший роль доктора и бежавший за экипажем от самой улицы Монсей, бросился в карету с проворством кошки, захлопнул дверцу и сел подле Баккара, вскрикнувшей от испуга.

- Право, сударыня,- холодно сказал он,- я был бы весьма плохим доктором, если бы допустил свою пациентку разъезжать в Таком состоянии, как ваше. У вас затмение рассудка, и сумасшествие ваше становится неизлечимым!

Пока мнимый доктор произносил эти слова насмешливым тоном, карета проехала заставу.

- Куда же вы меня везете? - вскричала Баккара, поняв, что кучер, также как и Фанни, был подкуплен Вильямсом.

- В Монмартр, - отвечал человечек, осторожно опуская все стекла кареты.- Не открывайте их, сударыня, свежий воздух вам вреден; не зовите на помощь, сердиться очень опасно в вашем положении.

Мнимый доктор торопливо расстегнул пальто, вынул из кармана кинжал с перламутровою рукояткой и приставил его к груди молодой женщины.

- Эта игрушка, - сказал он, - для бешеных и сумасшедших; она имеет отличное преимущество исполнять свое дело без шума.

У Баккара был тоже кинжал, но у нее не доставало присутствия духа сейчас же употребить его в дело; она поняла, что сопротивление могло стоить ей жизни, и была настолько хладнокровна и осторожна, что ни одним движением не обнаружила присутствия этого оружия в своем кармане.

- Хорошо, доктор, - сказала она, - я теперь вижу, что я помешана и повинуюсь вам. Куда вы меня везете?

- Я сказал уже, что в Монмартр.

- К кому?

- К доктору Бланш, - холодно отвечал поверенный Вильямса.

XIX. ЖЕЛТЫЙ ФИАКР.

Мы оставили Вишню, уходившую в сопровождении Коляра из дома на Змеиной улице, куда заманила ее адская гениальность баронета сэра Вильямса.

Пока баронет стоял перед изумленным Бопрео, Коляр увлекал Вишню на улицу, говоря ей:

- Идите, милая барышня; со мной вам нечего бояться, будьте спокойны, я сумею защитить вас.

Произнося эти слова, он взял Вишню под руку, и молодая девушка, слишком взволнованная, чтобы сознавать свои действия, не отняла своей руки.

К тому же, при виде этого человека, который еще так недавно внушал ей инстинктивное отвращение, она вспомнила, что он был приятелем ее жениха, и смотрела на него только как на избавителя, во время исторгнувшего ее от самой страшной из опасностей, от самого ужасного из бедствий.

Вишня уже не опасалась Коляра, он стал для нее другом, которому вверяешься во время опасности.

- Идите, идите, - повторял он ласковым, успокоительным тоном, переступая за порог дома и выходя на тротуар.