Похождения Рокамболя

- О, убейте меня! - вскричала бедная девушка. - Убейте меня, если хотите, но не делайте вреда Леону!..

Коляр взял ее руку и дружелюбно пожал.

- Не бойтесь ничего,- сказал он.- Когда вы все узнаете, когда я буду иметь право говорить, вы увидите, что я друг вам.

Желтый фиакр продолжал мчаться с фантастическою быстротой, он проехал уже мост и площадь Согласия и въезжал в Елисейские поля.

Ночь была темная; начинал накрапывать мелкий дождь, и одни только фонари фиакра освещали дорогу, позволяя в то же время Вишне разглядеть своего похитителя. Несмотря на подвижный взгляд, никогда не останавливающийся, -явный признак глубокой фальшивости,- в лице Коляра оставалось еще воинственное выражение, всегда немного успокаивающее на счет нравственности человека; а тон его с Вишней был такой почтительный и искренний, что бедная девушка поверила наконец дружбе его к Леону Роллану, ее милому жениху.

Эта мысль немного успокоила eе, а чрезвычайная скромность Коляра, сидевшего подле нее ночью на безлюдной дороге, и, следовательно, в положении, дозволявшем ему употребить над нею насилие - окончательно убедила молодую девушку, что он был ее покровитель и друг среди запутанных обстоятельств, окруженных таинственным мраком.

Между тем фиакр давно уже оставил за собою Триумфальную арку и ехал по дороге в Сент-Жермен.

- Так вы везете меня очень далеко? - спросила Вишня.

- Нет, - отвечал Коляр, - через час мы приедем.

- Куда же мы едем?

- Тшш! Я не могу сказать вам этого. И даже, - прибавил он,- я должен теперь завязать вам глаза.

- О!..- проговорила Вишня, с отвращением и ужасом.

- Вы обещали мне повиноваться, - сказал холодно Коляр, вынимая из кармана футляр, - так будьте же умницей… а иначе, Леон… Он не договорил.

- Делайте, что хотите, - прошептала она - с кроткой покорностью больного ребенка.

Коляр завязал ей глаза крепким узлом на затылке, сказав:

- Не старайтесь увидать, куда вы едете; это будет значить, что вы хотите подольше остаться там.

Вишня опять задрожала. Все это казалось ей до такой степени необыкновенным, что, лишась употребления глаз, она начала думать, что находилась под влиянием какого-то страшного сна, и что она сейчас проснется в своей комнатке в Тампльской улице, под белыми занавесками и около клетки, в которой ее птичка приветствовала первый луч солнца своею раннею песенкой.

Между тем карета катилась, и правильное однообразное движение ее очень скоро рассеяло обманчивую мечту Вишни. Она убедилась, что сидела действительно в карете подле человека, говорившего ей о каких-то мрачных тайнах, на безлюдной дороге, ночью, с завязанными глазами, и ехала, сама не зная куда…

Час этот прошел для молодой девушки еще ужаснее, еще убийственнее, чем предыдущий.

Ей приходили на память слова Коляра и Баккара, и она пробовала отогнать их зловещее значение; но тогда она припомнила, что сестра очень часто старалась отвлечь ее от Леона Роллана и от бедной, но честной жизни, показывая ей роскошь порочного существования.

Слова Коляра придавали этому воспоминанию значение мрачного существования.

Вишня любила свою сестру; она жалела о ней и не имела духа порицать ее; она была предана ей и до сих пор верила в ее неизменную привязанность, как же велика была ее скорбь, когда она узнала, что сестра обманула ее, что она хотела разлучить ее с женихом и бросить в объятия этого отвратительного старика, от которого она избавилась только благодаря внезапному вмешательству Вильямса!

Все эти размышления, вместе с воспоминанием о странных, драматических событиях, которые совершались с нею, погрузили Вишню в какое-то лихорадочное, болезненное оцепенение, из которого ее вывел только голос Коляра.

Фиакр остановился.

- Ну, сударыня, проснитесь! - сказал Коляр.

Он вообразил, что Вишня заснула от утомления.

- Я не сплю - отвечала она.

- Мы приехали… вставайте… возьмите мою руку, - продолжал Коляр, выходя из фиакра и взяв на руки молодую девушку, чтобы ее высадить.

- Эге! - прошептал он тихо, - дельце это не дурно обработано. Птичка будет в клетке еще до рассвета.

Фиакр остановился в совершенно безлюдной долине, где скользили смутные, неопределенные проблески рассвета.

Ни одна светлая точка не обнаружила существования в окружности жилья. Между тем фиакр стоял у большой стены, среди которой проделана была дверь, - как будто стена эта служила оградою какому-нибудь большому поместью.

- Бррр!.. Какой холодный дождь, сударыня, - сказал Коляр, - вы сейчас погреетесь у хорошего огня…

- Мне не холодно, - отвечала Вишня равнодушно.

- Пойдемте, - продолжал Коляр, постучав в дверь, сейчас же отворившуюся. Коляр вошел, держа Вишню за руку, в обширный сад, на конце которого виднелись белые стены павильона, скрытого за высокими деревьями.

- Честное слово, - прошептал он, - только мои капитан и способен откапывать такие уединенные места! Можно подумать, что находишься за сто лье от жилого мира.

Глаза Вишни все еще были завязаны, но по холодному воздуху, резавшему ей лицо, и по вязкой дороге, по которой она шла, начала догадываться, что находится в открытом поле.

Коляр несколько минут вел ее за руку, говоря: