Похождения Рокамболя

Но на самом деле сэр Вильямс обдумывал; в этом случайном обстоятельстве, поставившем Бастиена под его безусловную власть, он усматривал превосходные ресурсы для темной цели, к которой он стремился.

- Милостивый государь, - сказал он ледяным тоном человека, всегда, владеющего собой, - вы рассказали мне, конечно, весьма интересную историю; для тех, кто ищет романа в действительной жизни, она была бы разумеется усладительна, но меня она не вполне удовлетворяет. Не угодно ли вам сказать мне свое имя и адрес, так как ничто мне не доказывает, что вы не остроумный мистификатор.

- Милостивый государь!..- вскричал Бастиен, выпрямляясь.

- Я жду, - холодно сказал Вильямс.

- Меня зовут Бастиен…

- Бастиен, а дальше? - презрительно спросил баронет.

- Просто Бастиен, - отвечал старик с благородной гордостью. - Я парижский простолюдин и никогда не знал своих родителей, но я носил гусарский мундир императорской гвардии, и император дал мне крест при Ваграме.

- Ну, господин… Бастиен, - продолжал баронет, - между воином и дворянином нет разницы, и я надеюсь, что вы дадите мне удовлетворение в вашем поведении со мной. Между нами, что такое дуэль? Безделица, не так ли?

Бастиен выпрямился, как ратный конь при звуке рожка горниста.

Как только упомянули о дуэли, старику нечего было больше трепетать и смиренно молить о прощении.

- Как вам угодно, - сказал он, - я живу на улице св. Екатерины, в отеле де Кергац.

- Очень хорошо. Но ранее двух суток я не могу прислать вам своих секундантов, потому что ни сегодня, ни завтра, я не могу распоряжаться своим временем. Не предвидя чести вашего посещения, я принял серьезные обязательства по делам чрезвычайно важным и не имею права откладывать их.

- Я буду к вашим услугам когда вам угодно.

Бастиен вынул из кармана карточку, положил ее на камин, взял фуражку и раскланялся с Вильямсом.

Баронет в свою очередь поклонился и проводил его до наружной двери павильона.

Затем он воротился в комнату, закурил сигару, уселся, скрестив ноги, перед камином, и громко расхохотался.

- Положительно, - сказал он, - у рас плохие помощники, господин граф де Кергац, и ваша правая рука есть ни что иное как услужливый дурак!

И, продолжая смеяться, он прибавил:

- Я право не знал, любезнейший братец, что вы опять влюбились, хоть и не думал, что Марта будет единственным и последним предметом вашей страсти. Милейший Бастиен постарался сообщить мне эту новость, и я, конечно, воспользуюсь ею. Мне чрезвычайно выгодно, что Бастиен убежден теперь, что баронет сэр Вильямс не имеет ничего общего с виконтом Андреа, и вы, любезнейший братец, должны будете разделить это убеждение, а враг становится еще сильнее, когда, его не узнают. Вы конечно, будете секундантом Бастиена; мы встретимся лицом к лицу, и я так отлично докажу вам свое ирландское происхождение, что вы без малейшего колебания отсчитаете мне двенадцать миллионов добряка Кермаруэ в тот день когда я, став мужем Эрмины де Бопрео, потребую их от вас.

Баронет, по-видимому, обдумывал что-то несколько минут и затем продолжал:

- А! Ты опять влюблен, Арман де Кергац? Ну, так это дозволит мне рассеять тебя немножко и остановить твои деятельные розыски наследников Кермаруэ. В случае нужды, господин граф, предмет вашей страсти скроют от вас. Но, надо сначала подумать о наших делишках с Баккара, Фернаном и Бопрео.

В этот-то самый вечер Вильямс и принудил Баккара написать письмо Вишне, чтобы она отправлялась на Змеиную улицу, где баронет помешал де Бопрео исполнить свое намерение и принудил его сделаться своим сообщником.

А пока совершались эти события, неутомимый Коляр доставил Вильямсу следующую заметку:

«Молодая девушка, в которую влюблен граф Арман де Кергац, живет на улице Мелэ; зовут ее Жанна де Бальдер. Она очень хороша».

- Э! - сказал баронет, - я сделаю из нее свою любовницу, когда убью Бастиена.

XXIV.

Бастиен воротился к Арману бледный и взволнованный.

- Странно! - сказал он, - мне показалось, что я видел Андреа.

При этом имени Арман вздрогнул и вскочил с места.

- Андреа! - вскричал он, - ты видел Андреа?

- Нет, - отвечал Бастиен, - это не он, это не может быть он.

Граф де Кергац внезапно побледнел; ему сделалось страшно при одном имени этого человека, который разбил его первую любовь. «Жанна…- подумал он, - если он встретит Жанну!»

Но Бастиен рассказал ему в коротких словах, что с ним случилось, и остался по-прежнему убежденным, что между Андреа и баронетом Вильямсом не было ничего общего…

Арман вздохнул свободно.

- Послушай, - сказал он Бастиену, - твоя преданность и любовь ко мне завлекли тебя так далеко, что ты попал в скверную историю. Надо устроить это дело. Я сделаю, если нужно, визит этому несговорчивому островитянину, но я не хочу, чтоб ты дрался. В твои лета это почти смешно, мой старый дружище.

- Ладно, - проговорил Бастиен обиженным тоном, - вы считаете меня дряхлее, чем я есть, господин граф. Мне только шестьдесят пять лет и я еще очень крепок, могу вас уверить.

- Положим, но ты не будешь драться, лучше уж буду драться я! Бастиен пожал плечами.