Поклонники Сильвии

– Вечно я скажу что-нибудь невпопад. Не день сегодня, а сплошное расстройство, право слово, – добавила Сильвия, имея в виду новость о браке Кинрейда, которую ей еще предстояло обдумать. – Но ты, Эстер, тут совершенно ни при чем. Ты ни разу ни на что не намекнула – ни словом, ни жестом, ни взглядом. Я услышала об этом от твоей матери.

– Ох, матушка-матушка! – простонала Эстер. – Никогда не думала, что кто-то, кроме Бога, знает, что я когда-либо относилась к Филипу иначе, чем к брату.

Сильвия ничего не ответила, лишь продолжала гладить Эстер по мягким каштановым волосам, с которых свалился чепец, и размышляла о том, сколь странна жизнь и сколь зла любовь; непостижимость мира приводила ее в замешательство; она едва не вздрогнула, когда Эстер встала и, взяв ее за руки, произнесла, торжественно глядя на подругу:

– Сильвия, ты знаешь, что было моей бедой и позором, и, уверена, жалеешь меня. Я глубоко перед тобой раскаиваюсь, ведь чувство разочарования лежало на моем сердце тяжким грузом много месяцев до твоей свадьбы; но теперь прошу тебя, если тебе хоть чуть-чуть жаль меня из-за того, через что я прошла, или если ты хоть немного меня любишь из-за той любви, которую ко мне испытывала твоя покойная мать, или если у тебя есть ко мне хоть какие-то сестринские чувства хотя бы просто потому, что мы теперь ежедневно делим хлеб, – изгони из своего сердца жестокие мысли о Филипе; возможно, он обошелся с тобой дурно или ты считаешь, что он так с тобой обошелся, хотя все то время, что я его знала, он был добрым и хорошим; но если Филип вернется оттуда, куда его занесло в этом бескрайнем мире (а я каждый вечер молюсь о том, чтобы Бог сберег его и помог ему вернуться домой в целости), отринь былые обиды, прости его и будь для него той, кем ты, Сильвия, можешь быть, если захочешь, – доброй, хорошей женой, которой он заслуживает.

– Не могу; ты ничего об этом не знаешь, Эстер.

– Так расскажи мне! – взмолилась Эстер.

– Нет! – ответила Сильвия, немного поколебавшись. – Я на многое готова ради тебя, правда, но Филипа я бы не простила, даже если бы могла; я торжественно поклялась не делать этого. Вижу, ты потрясена, но, если бы тебе все было известно, ты была бы в ужасе от Филипа. Я сказала, что никогда его не прощу, и сдержу слово.

– Тогда, думаю, лучше мне молиться о его смерти, – произнесла Эстер безнадежно и почти с горечью, выпуская руки Сильвии.

– Если бы не малышка, я бы желала смерти себе. Самые дорогие тебе люди забывают тебя первыми.

Сказанное относилось к Кинрейду, однако Эстер этого не поняла; молча постояв еще некоторое время, она поцеловала Сильвию и отправилась спать.

Глава XL. Нежданная вестница

После этих треволнений и частичных признаний о Филипе в разговорах не упоминали много недель. И Сильвия, и Эстер избегали даже малейших намеков на него, и ни одна не знала, как редко или как часто другая о нем думает.

Однажды маленькая Белла особенно сильно капризничала и упрямилась, и потому Сильвии пришлось прибегнуть к способу воздействия, который всегда срабатывал: она отвела дочь в магазин, где вид новых разноцветных вещей неизменно очаровывал маленькую девочку. Держась за руку матери, малышка шла мимо длинного прилавка, когда у двери остановилась коляска мистера Доусона. Однако вышла из нее не миссис Брантон, а безупречно одетая и очень красивая юная леди; она осторожно поставила изящные ножки на землю, словно поездка на столь примитивном средстве передвижения была ей в новинку. Прочтя имена на вывеске магазина и убедившись, что это именно то место, которое ей было нужно, незнакомка, покраснев, вошла внутрь.

– Миссис Хепберн дома? – спросила она у Эстер, которая привычно вышла встречать посетителей, в то время как Сильвия увела Беллу за огромные рулоны красной фланели. – Я могу ее увидеть? – по-прежнему обращаясь к Эстер, продолжила незнакомка мелодичным голосом; по произношению в ней можно было узнать южанку.

Услышав ее вопрос, Сильвия с едва заметной сельской неловкостью выступила вперед, чувствуя одновременно робость и любопытство.

– Не соизволите ли проследовать за мной, мэм? – спросила она, уводя незнакомку в свою гостиную и оставляя Беллу под заботливым присмотром Эстер.

– Но вы ведь меня даже не знаете! – жизнерадостно воскликнула юная красавица. – Однако с моим мужем вы, мне кажется, знакомы. Я миссис Кинрейд!

Сильвия с трудом сдержала удивленный крик; стараясь не выказывать эмоций, она предложила гостье стул, пытаясь сделать так, чтобы та чувствовала себя как дома, хотя на самом деле Сильвию интересовали лишь причины ее визита и то, как скоро она отправится восвояси.

– Вы ведь знали капитана Кинрейда, правда? – спросила юная леди с невинным видом.

Сильвия попыталась ответить утвердительно, однако ей не удалось произнести ни звука.

– Но мне известно, что ваш муж знал его, – продолжила гостья. – Он уже дома? Могу я с ним поговорить? Мне так хочется его увидеть!