Покровские ворота (сборник)

Москва… Пятидесятые годы…

Весна стучит апрельской капелью,

И полдень высушивает улицы

Теплой ладонью.

И снова над нами

Висит оранжевое и голубое.

И снова розовы и прозрачны

Над Сыромятниками закаты.

Москва Гиляровского, ты уходишь!

Нынче уже угасла Молчановка

От звезд Калининского проспекта.

Нынче все чаще, совсем как те,

Сраженные мамонты, уползавшие

Навек вмерзать в свои ледники,

Уходят вагоны в трамвайные парки,

Чтоб никогда не вернуться вновь.

А дома обращаются в щебень,

Стены рушатся и под собою

Погребают былые годы

И неоконченные сюжеты.

Изменились маршруты и телефоны,

Адресаты и адреса,

Только закаты над Сыромятниками

Такие же розовые весной.

6

На сундуке в коридоре сидят Хоботов, Костик и Савва. Час заката. Бьют часы.

Костик . А ты надписи гравировал на разных подарках?

Савва (покуривая) . Когда молодой был…

Костик . Вот проявлялись, должно быть, люди. Слова, я уверен, их выдавали. Слишком старательные – для начальства, дежурные блюда – для сослуживцев, полные нежности – от возлюбленных и обезличенные – от жен.

Савва . Нет, это ты обобщаешь… Помню, ко мне пришла одна женщина, просит выгравировать надпись.

Костик . На чем?

Савва . На часах.

Хоботов взглядывает на циферблат.

А надпись была: «Спасибо за сладостные секунды». Я ее спрашиваю: артисту? Нет, говорит. Может, писателю? Нет. Так кому? Оказалось, мужу. (Вздохнув.) Сладостные секунды. Н-да-а…

Костик . Конечно, тебе, как молодожену, такие истории утешительны.

Савва . Я еще на спортивных кубках гравировал имена чемпионов.

Хоботов . Гравировать имена победителей – работа, требующая самоотречения.

Костик . Это упадочничество.

Хоботов . Это жизнь. Один завоевывает медаль, другой же пишет на ней его имя.

Савва . Не знаю как самоотречения, а тонкости эта работа не требует. Она выполняется спицштихелем.

Костик . Вот вам здоровый взгляд на предмет.

Савва . А вот один мой дружок трудился шестнадцать лет на Монетном дворе. Вы только представьте – все носят значки, а штамп его сделал один гравер. Там трудятся лучшие мастера. Зато и ответственная работа. Герб для денег, правительственные награды – это все на Монетном дворе.

Хоботов . Столько лет выпускать ордена – от этого можно стать философом…

Савва . Он мастер. Высшей квалификации.

Костик . Правильно. Мастера не мудрствуют.

Хоботов . А могильщики в «Гамлете»?

Костик (решительно) . Ремесленники.

Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Слушаю вас. Да, это Костик. Нет, алмаз мой, я уезжаю. В Центральную черноземную область. Обязательно напишу. (Вешает трубку и возвращается к сундуку.)

Хоботов . Хоть бы придумали поумней.

Костик . Не все ли равно? Грядут перемены.

Савва . Сегодня мы с Маргаритой Павловной идем к строителям. Говорят, будем въезжать через две недели.

Хоботов (задумчиво) . Да, перемены…

Костик . Мой друг Савранский, который ездит на мотороллере, имеет приятеля архитектора. Тот утверждает, что по генплану наш теремок будут сносить.

Хоботов . А нас куда?

Савва . Ты не волнуйся. Правительство тебя не оставит.

Хоботов . Тебе-то легко не волноваться. Вы отрясаете прах с своих ног. А я остаюсь.

Костик . Бывают периоды, твой знакомый становится опознавательным знаком эпохи. Ты, Савва, выражаешь собой процесс исторического значения, начавшийся в пятидесятые годы.

Савва . Какой же?

Костик . Глобальный исход москвичей из общих ульев в личные гнезда.

Появляется Маргарита.

Маргарита . Вот что, друзья мои, – не пора ли прикрыть этот клуб? Хоботов, а ты бы поработал. Я видела Варю – ты их держишь.

Хоботов . Мне нездоровится.

Маргарита . Аппендикс. Так я и знала, что этим кончится.

Хоботов . Какие фантазии!

Маргарита . Докатался!

Хоботов . При чем тут катание?

Маргарита (с иронией) . О, конечно! Мы должны были доказать, что мы еще молоды и сильны.

Хоботов . Мне этот разговор неприятен.

Маргарита . В здоровом теле здоровый дух…

Хоботов (встает) . Я прошу тебя…

Маргарита . Чемпион… (Уходит.)

Хоботов . Савва, ты можешь с ней побеседовать?

Савва . Лева…