Поле Куликово (СИ)

Когда лучи солнца обогрели спины всадников, в долине заблестела Кубань. На её берегу, поросшем терном и травами, хан остановил войско и устроил смотр. Нукеры под досмотром сотников и тысячников из тумена хана проверили каждый десяток, выявляя, нет ли отставших, потерявших или забывших в лагере оружие, предметы снаряжения, запасы пищи. Во всё время смотра хан стоял на кургане, верхом на буланом жеребце, покрытом тигровой шкурой. Едва смотр закончился, по знаку темника, назначенного начальником смотра, войско сомкнулось кольцом вокруг кургана, и началась расправа над нерадивыми. Одному тысячнику и двум сотникам, потерявшим на переходе людей, отрубили головы. Воинов, у которых нашлись изъяны в вооружении и лошадях, били палками по голым спинам. Едва напоили коней - поход продолжился. По-прежнему шли на закат. Когда садилось солнце, сделали остановку и был смотр. Казнили только одного десятника - он прозевал сигнал, поданный начальником. Поротых не оказалось.

Солнце скатилось за край степи - войско выступило в полуночную сторону по следам легкоконных разъездов. Знакомые созвездия смещались в глазах джигитов, они не могли понять, куда же ведёт их повелитель. Заря упала на лица, и кони оживились, зафыркали, улавливая ноздрями знакомые запахи и чуя конец пути. Лишь теперь воины догадались, что было только учение и они вернулись к семейным становищам.

Снова - смотр. Наказывать никого не пришлось. Трое сотников, чьи всадники оказались лучше подготовленными к походу, были объявлены тысячниками, и хан приколол к их плечам золотые знаки. Шестеро десятников стали сотниками, а их места заняли сильнейшие из простых всадников. Возвышение почти неслыханное, по Орде пошёл говор о щедрости великого хана.

Воин Орды получал жалованье в размере стоимости от двух до пяти лошадей: всё зависело от того, как он нёс службу и воевал. Десятник получал жалованье своего десятка, поэтому он был заинтересован в том, чтобы каждый его подчинённый имел наибольшую плату. Сотник получал жалованье, равное жалованью пяти своих худших десятников. Тысячник - жалованье пяти худших сотников. Система оплаты воинской службы в Орде заставляла каждого начальника только и думать о том, чтобы его люди были лучшими в походах, на смотрах и на войне. Эту систему Тохтамыш и привёл в действие внезапной проверкой - по её результату заново определялось жалованье каждого всадника.

Слух о происшедшем разнёсся по Орде. Всюду теперь ждали тревоги, мурзы и наяны мордовали подданных за малейшее небрежение к лошадям, за всякую неисправность снаряжения. Начальники стали понимать, что Тохтамыш - не менее беспощаден, чем Мамай, только он опаснее - потому что законный хан и потому что никто заранее не знает его мыслей.

Орда кочевала к закату по долинам предгорий. Рассылаемые ханом гонцы заверяли князей племён в миролюбии и благосклонности повелителя. Князья же спешили задарить владыку, чем могли: нередко разоряя свои земли, покупали мир. Степной хищник откармливался, залечивал рану, полученную на Непрядве.

Трудно обвыкался Тупик в новом положении - в его доме на Великом Посаде поселилось маленькое горластое существо, которое потребовало столько забот, сколько не требует воинский десяток. Дарья и слышать не хотела о няньках - всё время отдавала дочке. Сердце Тупика исходило нежностью и тревогой при каждом детском крике, но всё время чувствовал себя лишним в светлице жены, громадный и большерукий, пропахший сбруей и лошадьми. Впервые, кажется, с болью отрывался от дома, выезжая для встречи посольства Царьграда. Только служба семейные дела в расчёт не принимает, и нынешняя служба не в пример прежней.

Кончилась пора молодого ухарства, иное прозвище надо заслуживать. А то - "Тупик". Оружие страшное, да годится оно лишь железо плющить, да дубовые кряжи колоть. Чтобы заслужить иное прозвище, надо показать не одну силу и смелость, но и ум зрелого мужа. Не то до седых волос ходить сотским, да из сотских могут выпереть при случае, как Олексу. Хотя Олекса - всё же молодец. Ещё осенью, когда стало известно о замирении в степи и потребовались люди в Кафу для встречи и охраны в пути послов Царьграда, он первым вызвался, заявив, что протирать штаны, сидя в стольной, есть кому и без него. Его послали начальником стражи, и теперь Боброк велел передать Олексе: коли доведёт посольство до Москвы благополучно, быть ему снова сотским.