Поле Куликово (СИ)

В посаде после веча тихо. Всюду встречались вооружённые караулы. Всматриваясь в лица бородачей и юнцов, прислушиваясь к голосам новоявленных десятских, замечая, как послушно прибывающие в город люди занимают указанные им места на улицах и во дворах, и с какой готовностью повсюду отворяют им ворота московские жители, и до чего спокойно в телегах и у таганов женщины кормят ребятишек, Олекса стал подумывать, что народу дано непостижимое знание. Если в грозное время он способен действовать своей волей, выдвигая воевод и распорядителей, зачем ему в обыденной жизни такая прорва князей, бояр, поместников, окольников, дьяков, тиунов, судей, тысяцких, сотских, десятских, приставов, попов и прочих дармоедов? Разве сельские мужики не могут себе выбрать старшин, как это делают ремесленники посада? Конечно, без князя с войском не обойтись государству, но ведь сколько при каждом князе одних лишь "служилых" бояр! И у каждого - поместья с людьми, и каждый держит свору своих "служилых". Кому служат они? Любой замечал, наверное, что в начальники чаще всего выбиваются люди хитрые, корыстные, умеющие блюсти, прежде всего, собственную выгоду. И не за то ли их ставят начальствовать, что они лижут сапоги господину, извиваются перед ним во прахе, но подначальных сгрызут и затопчут, когда велят им собственная выгода и хозяйский интерес?

Олекса усмехнулся и поёжился - мысль бежала дальше. Он встречал достойных начальников. Чаще всего это - те, кого выбирают люди, а не те, кого им навязывают и сажают на шею... Да уж не себя ли он хвалит? - его-то сегодня выбрали вместе с Адамом... Ладно! Раз уж выбрали - отслужит, как только может!

От горящих мостов ветер наносил дым на стены Кремля, в небе каркало вороньё. Возвращаясь, Олекса задержался в Никольской башне. Здесь уже по-домашнему обжились пушкари во главе с Пронькой Пестом, теперь к ним присоединились ополченцы-стражники. Олексе показали башенные подвалы, где хранился припас для метательных машин - огромные стрелы, каменные и свинцовые ядра, взрывные бомбы в виде глиняных горшков, начинённых зельем и горючими смолами...

Под стеной кашевары разводили огонь. У ворот терема князя Серпуховского стояла стража, и это понравилось Олексе: Адам воеводствует всерьёз. Вспомнились серые глаза Анюты, но Олекса удержался от желания разыскать девушку. Он ещё не признавался себе в том, что и её глаза удержали его в Москве.

Из большой залы долетел голос Адама:

-Вы теперь - начальные люди, и по пустякам ко мне не бегать. Начальник, он потому так и называется, што всякому делу начало даёт. Кто же думает, што начальник должон лишь погонять других да садиться на первое место за столом, того - в шею...

Олекса вошёл. В зале пахнуло на него дёгтем, зипунами и мужичьим потом. Увидел знакомые лица Клеща, Рублёва и Вавилы. Из бояр и священников - ни одного.

-Погодите, старшины, - удержал Олекса выборных, готовых покинуть терем. - Мыслится мне, воевода, негоже нам силой неволить тех, кто стремится из города. Какие с них - ратники? Да и в Кремле тесно будет - народ валит к нам вовсю. Ну, как надолго засядем? Голод начнётся, хуже того - от стеснения хвори нападут. Придут холода - одних дров сколь потребуется всех-то обогреть.

-А я што говорил, Адам? - поддержал боярина Рублёв.

-Пущай бегут, - пробасил Клещ, - токо пожитков им не выдавать.

-Это почему ж?

-Потому! Зачем татарин идёт со степи? Да за поживой. Нам, глядишь, откупаться от хана. Кто мечом не хочет - пущай нажитым добром делу послужит.

-Верно! - удивился Адам. - Решаем: путь беглецам - чист, но оставлять им лишь тягло, одежду и корм. Остальное - долой с возов. И штобы порядок построже блюсти, выезжать им лишь Никольскими воротами.

Когда старшины разошлись, Адам предложил:

-Пойдём-ка, Олекса Дмитрич, навестим владык в обителях. Сами не спешат к нам, а без них воеводствовать негоже. На бояр надежды мало - опять в терема позабились.

Олекса лишь глянул на дверь, ведущую в верхние покои, и стал оправлять меч.

Пахнуло дымом от догорающих мостов. В воротах появилось трое ополченцев, они вели скованного цепями человека, одетого в лохмотья, заросшего серым грязным волосом. Ввалившиеся глаза смотрели, как испуганные мыши из норок, нос на опавшем лице казался огромным.

-Што - за колодник? - спросил Адам.

-В вельяминовском подвале на чепи сидел. Его, видать, забыли, дом-то - пустой. Стал выть собакой, а дружинники боярина Красного услыхали и нашли ево.

-Кто - таков? Пошто в подвал посажен?

Глаза метались, осматривая окружающих. Человек, кажется, плохо понимал происходящее: отчего опустел двор окольничего, где его бросили прикованного, почему небо - в дыму, с чего это на княжеском дворе хозяйничают простолюдины и одного из них именуют воеводой?

-Язык те отрезали? - спросил Олекса. - Имя? Откуда сам?