Поле Куликово (СИ)

Тохтамыш приказал сделать общий привал, выбрав открытые холмы в междулесье недалеко от сгоревшего Серпухова. Запретив устраивать торжественные встречи, он до вечера объезжал тумены. От чувства вины перед Кутлабугой за неправый гнев хан решил оказать честь темнику, разделив с ним ужин. К столу были позваны некоторые мурзы, а также старший сын Тохтамыша - царевич Зелени-Салтан, взятый в поход. Родившийся от первой жены хана, знатной княжны, чей род восходил к одному из сподвижников Повелителя Сильных, Зелени-Салтан по праву крови считался первым наследником трона, но Тохтамыш думал, что из его старшего способен выйти, может, неплохой сотник, ещё лучше - десятник, но не правитель царства. Тщедушный, не по годам замкнутый и угрюмый, этот двадцатидвухлетний "принц крови" был и жесток не по возрасту. Нет, то не жестокость сокола, ястреба или тигра, которую Тохтамыш почитал. Когда царевичу не исполнилось ещё и пятнадцати, отцу довелось увидеть, как сын со сверстниками, сынками мурз, травил собаками беглого раба-кипчака. Для царевича подобное занятие - позорно, однако отца ужаснул вид Зелени: скаля зубы, визжа и рыча, он прыгал в исступлении, словно хотел стать собакой и рвать человеческое мясо. То жестокость опьяневшего от крови волка или хорька. Тохтамыш отстегал сына плетью, но урок не пошёл на пользу, - видно, тут не случайная вспышка кровожадности, а природное свойство его отпрыска, черта вырождения. Тохтамыш стал примечать: сына тянет к пастухам, когда они режут скот, на охоте он старался вонзить нож в горло зверя, остановленного стрелой. В Самарканде, когда по приказу Тимура отрубали головы сотням мятежных узбеков, Зелени-Салтан, нарушив запрет отца, пошёл на казнь и красовался в первых рядах жадной до зрелищ толпы. Тимур сделал по этому поводу замечание - владыке Мавверанахра нравилось, если мурзы и ханы посылали наследников посмотреть, как он расправляется с непокорными, - и Зелени-Салтану сошло его ослушание. Однако тогда Тохтамыш дал себе слово, что старший сын не будет его преемником, ибо царевичу не пристало наслаждаться убийствами, самолично резать головы, умываться кровью людей, смазывать их жиром свои раны, как то делал прежде Тимур - сын мелкого бека, когда-то промышлявший разбоем. Тохтамыш выбрал Акхозю, потому что тот рос нормальным юношей. С годами и Акхозя научится жестокости, без которой нельзя стать правителем царства, но не опустится до кровожадности волка и тем не погубит себя. Были у Тохтамыша и другие сыновья. Но двадцатилетний Керимбердей - слишком завистлив, ленив и вспыльчив, Геремферден - слишком молод и похож на Керимбердея. Ближайшие наяны имеют тайный приказ хана: в случае его смерти на трон Золотой Орды сажать Акхозю. Вероятно, жёны Тохтамыша о чём-то догадывались, ненавидели Акхозю, и с десяти лет хан таскает его за собой во всех походах.

Перед ужином Тохтамыша разыскал начальник разведки Адаш и донёс, что следов чужого войска в окрестностях сгоревшего города нет. Свежие следы мужицких телег и гуртов скота тянутся на север и на закат - в леса по берегам Протвы. Тохтамыш позвал Адаша к ужину. Вечерний свет не проникал сквозь полотно шатра, по углам в серебряных плошках горел топлёный сурочий жир, попахивало копотью и норой. В походах Кутлабуга не был склонен к роскоши, в его шатре находились только скатерти с угощением и подушки. Хозяин разлил кумыс для гостей в деревянные узорные чаши и по древнему закону степи первым отпил несколько глотков из своей, показывая, что его напиток - безвреден. Хан, держа в руке нетронутую чашу, спросил:

-Скажи, темник, что ты думаешь о сожжении Серпухова?

Кутлабуга отвёл взгляд:

-Я думаю, это объяснят тебе урусы.

-Что ты хочешь сказать? - Глаза хана заледенели. Зелени-Салтан, сидящий напротив темника, ощерился, его суженные глазки скользили по жилистой шее Кутлабуги, словно он уже примеривался к ней с ножом или верёвкой.

-Великий хан, мои воины поймали в лесу несколько городских мужиков. Они говорят: Серпухов и деревни сожжены по приказу их воеводы.

-Он что, враг князю?

-Я сначала тоже так подумал, но они крестились и уверяли: воевода исполнил волю князя.

Тохтамыш не поверил. Со многим он встречался, но такого, чтобы люди сжигали свои жилища, даже и, покидая их, прежде не видел. Человек, пока жив, надеется когда-нибудь воспользоваться брошенным или спрятанным добром.

-Почему они это сделали? Они ведь знают: мы не поселяемся в их домах.

-Наверное, они не хотели ничего оставлять нам, - ответил Кутлабуга. - В покинутых жилищах что-то можно ещё найти.

-А как думаешь ты, Зелени-Салтан? - Хан, отпив из чаши, оборотился к сыну. Тот оскалил в усмешке зубы:

-Темник ищет на войне добычи, я ищу силы и радости, поэтому думаю по-другому. Урусы знали, что мы всё равно сожжём город, они не оставили нам этой радости. Я им припомню!