Поле Куликово (СИ)

Скоро прискакали посланные. У одного на крупе коня сидел старый дед. Ему помогли сойти, он слезящимися глазами обвёл круг людей у костра, задержался на седобородом ушкуйнике.

-Ты, што ль, начальник этим витязям? - и, не ожидая ответа, стал на колени. - Прими поклон за спасение хрестьянских душ. От кабалы спас - ведь чистая собака, господин-то наш. Он што заявил намедни: подожду, говорит, долги ещё год, до нового урожая, а вы за то девок посылайте в поместье - при его доме служить. Знаем мы ту службу, не одна от неё плакала. Он ведь, басурман, нынче при одном князе кормится, завтра - под другого идёт, ему наши головушки - грязь подорожная. Толкнул же нас нечистый взять у него пустошь под бумагу кабальную. А год выпал тяжкий, скот болеет, на рожь чёрная ржа напала, пшенички только малость и взяли. Отдай её - перемрёт деревня. И дитя родное отдавать ему, окаянному, на поругание тож мука и грех...

Разбойники переглядывались, а дед со слезой в голосе продолжил:

- Он дал три дня обмыслить его слово. Я молился до полуночи, и малость полегчало мне. Прилёг на полу под образом, слышу - шебаршит за стеной, потом - тук-тук у оконца волокового, и вроде как серебро зазвенело. Я встал, перекрестился, иду на цыпочках к челу-то, а сам дрожу, и как бы свет передо мной разливается. Протянул руку в оконце - мешок, слышу - серебро в нём позванивает. Я закричал от радости, вскочили мои сыны и снохи и их детишки, зажгли лучину - ан точно: серебро. Внучка Дуняша на шею мне кинулась со слезами - на неё-то первую показал нечистый. Подняли мы деревню и попа нашего, церковь отворили и молились до утра. Утром проклятому и отвезли долг...

Дед опять поклонился седобородому, но перед ним оказалось пустое место - ушкуйник отполз и скрылся в лесу. Тут кто-то подскочил к Фоме, перерезал верёвки, и Фома поднялся из-за спин ватажников,

-Русскому народу кланяйся, отец, молись за избавление его от врагов чужеземных и домашних. Да слышал я - вы на остатние деньги заказали образ Спаса в память о сём чуде. То - хорошо, да зачем же в серебряном-то окладе? Медный годится. Крепость веры душой измеряется - не ценой окладов. Лучше подкупите хлеба, детишек кормите, чтобы росли скорее да крепче в руках держали сохи и мечи. То, может, скоро понадобится.

-Так и сделаем, добрый человек, - поспешил заверить старик. - Скажи нам хотя, за кого молиться?

-За русский народ. Про нас же никому ни словечка. Мы - Божии странники, поживём тут ещё немного, одежонку подлатаем да и пойдём своей дорогой...