Поле зрения

Джеймс прищурился, но рисунка не разглядел. Даже не сумел вообразить, что бы это могло быть. Напоминал разводы чернильных пятен теста Роршаха[7].

– Пожалуйста, оттащи машину, – попросил Рой.

Незнакомец захлопнул блокнот и засунул в карман. В его глазах мелькнула обида, и Джеймс ощутил в себе странный приступ сочувствия. Даже психов уязвляет оценка посредственности. Не исключено, что их острее, чем других.

– Этот мне понравился, – сказала Эль.

Великан повернулся к ней.

Она колебалась.

– Хороший…

Незнакомец покосился скептически, но в то же время, как все художники, с вечной надеждой.

Эль протянула руку ладонью вверх и тихо попросила:

– Покажи поближе.

Глава 12

Сначала все шло превосходно.

В последний момент ковбой все-таки засунул в куртку пистолет-автомат, чтобы на вытянутой руке показать свой рисунок Эль. Джеймс зафиксировал в памяти место. Рой схватил великана с левой стороны за запястье и, дернув, заставил потерять равновесие. Джеймс с перечным баллончиком подоспел справа. Красная кнопка подалась с утробным хрустом, струя серой жидкости ударила незнакомцу в левое плечо, оставляя брызги и растекаясь по штормовке. Джеймс прицелился, когда великан поднимался, направил струю выше – прижал сопло к бороде, залепил передние зубы, попал в нос, вырвал клок волос. Незнакомец ударил его в лицо, но поздно – ничего из его действий предотвратить не успел.

Эль что-то крикнула.

Внезапно перечный спрей оказался повсюду, словно открыли полный перца ящик Пандоры. Он был везде – наполнил воздух, превратив его в твердь. Джеймса моментально всосало в самую середину месива: кристаллические гранулы забились под веки, жалили мягкие белки глаз. По щекам потекли горячие слезы. Его жгли острые стручки чили – их был целый воз. Пряные хлопья забили ноздри, наполнив носовые пазухи. Голова упала на грудь, мир вокруг завертелся. Джеймс слышал, что где-то рядом Рой в химическом огне продолжает борьбу – стойко держится, колошматит противника костяшками пальцев по телу, по костям, по зубам.

Джеймс сделал усилие и открыл глаза, но увидел только силуэты за стеной воды.

Незнакомец нанес Рою великолепный удар головой и развернул плечи, его запястье освободилось от хватки противника.

– Он вывернулся!

Великан, сопя, отхаркиваясь и отфыркиваясь, шагнул из спасительного укрытия «тойоты» в недосягаемое открытое пространство. Джеймс поспешил следом.

Убей его!

Подхлестываемый выбросом адреналина, он следовал за незнакомцем шаг в шаг с перочинным ножом в руке. Времени на раздумья не было. Джеймс не увлекался контактными видами спорта и со школы ни с кем не дрался, но – была не была! – схватил безумца за плечи и повалил на бок. Результат был оглушительным. В следующую секунду оба оказались на твердой земле, катались, пихались, Джеймс сверху, смаргивая волны жгучих слез. Блокнот раскрылся, странички трепетали и вихрем разлетались вокруг.

Режь его!

Джеймс возился с лезвием. Оно едва успело открыться, когда незнакомец заметался под ним, скрюченные руки закрыли лицо. Запястья преграждали доступ к шее, часть лица была неуязвимой, но пальцы оттягивали в стороны веки, превращая глаза в узенькие щелки. И до них можно было добраться. Перочинный нож внезапно превратился в суперострое оружие и ярко сверкнул на солнце. Лезвие проникнет в глаз, как в желе. Войдет прямо в зрачок. Так надо. Необходимо, чтобы это случилось. Враг умрет быстро. И тогда все будет проще для них обоих. Так почему же Джеймс медлит?

Снайпер наблюдал. На затылке Джеймса подрагивало перекрестье прицела.

Бей в глаз!

Но что-то останавливало Джеймса. Он не мог решиться. Глаза для него были всегда чем-то особенным. Всю жизнь. Не важно, кому они принадлежат и какое за ними таится зло. Он передернулся, и его замутило от мысли, что можно повредить глаз – проткнуть слегка изогнутую поверхность отвратительным металлом, раздавить, словно виноградину между зубов. Глаза – наша связь с миром, окно в душу. Незнакомец забился сильнее. Слепой удар пришелся ему в зубы. Вокруг кружили подхваченные ветром желтые листы.

Время истекло.

Джеймс ткнул в живот – лезвие вошло как по маслу. Незнакомец дернулся, взбрыкнул и сомкнул ладони на ручке перочинного ножа, торчавшего из его плоти, будто неестественно толстый флагшток. Он не завопил – лишь зловеще зашипел сквозь кривые зубы.

Я это сделал. Господи, я это сделал!

Прошло более секунды. Достаточно времени, чтобы успела прилететь пуля…

Бей еще!

Последняя из летающих страничек опустилась на дорогу, отчего еще явственнее стала окружающая их тишина и это болезненное шипение. Джеймс пытался сосредоточиться, преодолеть потливо-удушливую панику и подумать.

Вытащи нож и ударь снова!