Полет дикого гуся. Изыскания в области мифологии

Проблема бытия как части, а не как целого накладывает на психику определенную нагрузку, которую не приходилось испытывать ни одному первобытному охотнику, и поэтому символы, дающие структуру и поддержку развитию психологического равновесия первобытного охотника, радикально отличались от тех, которые возникли в поселениях в раннем и высоком неолите и которые были унаследованы от той эпохи и сохраняются в настоящее время во всех высокоразвитых цивилизациях мира. Более того, наибольшее число так называемых первобытных народов сегодня на самом деле не являются первобытными по своей культуре, а представляют собой регрессировавшие неолитические, регрессировавшие бронзовые или даже регрессировавшие железные культурные общности. Например, даже пигмеи Андаманских островов, которые, безусловно, являются одними из самых примитивных народов, живущих сегодня на Земле, не должны рассматриваться с упрощенческих позиций. Ведь существует множество свидетельств – как в их быту, так и в их мифах и народных преданиях – о важных культурных влияниях, которые пришли с материка, из Юго-Восточной Азии, три или четыре тысячи лет назад и которые принесли им не только гончарные изделия и свиней, но и новый способ приготовления пищи и даже искусство курения трубки. Кроме того, у них обнаружен чрезвычайно красивый вид лука, который ни в коем случае нельзя назвать примитивным оружием, но который появляется только в мезолите, т. е. в культурном периоде, непосредственно предшествующем зарождению искусства выращивания продуктов питания⁴⁰.

Рис. 12. Свастика на позднепалеолитической фигурке птицы из кости мамонта; самая ранняя известная свастика. Вид спереди: изображение слева; вид сбоку: изображение справа. Мезин, Украина, ок. 10 000 г. до н. э.

Теперь, конечно, нет необходимости напоминать, что нельзя с уверенностью делать выводы относительно типологии и архетипологии человеческой психики в целом на основании любых доказательств, какими бы обильными они ни были, которые были собраны почти исключительно в одной области – хотя и очень большой, а именно области распространения первых деревень, поселков и городов сравнительно короткой неолитической и постнеолитической эпохи человеческой истории. Если вспомнить – как уже отмечалось – что самые ранние свидетельства существования человека в этом мире датируются примерно двумя миллионами лет назад и что период, в течение которого он занимался сельским хозяйством, охватывает не более десяти тысяч лет и если учесть, далее, что наше физическое тело, функцией которого является наша психика, большую часть времени развивалось в условиях не сельского хозяйства, а охоты, тогда, возможно, уместно спросить, не является ли вся земледельческая история и мифология обнесенного стеной города с его храмовой башней в центре, поднимающей богиню-землю к божественному соитию с небесным отцом-оплодотворителем, лишь узкоспециализированной формулой, не нормальной для психики человека, а скорее следствием напряженности, страхов и ожиданий, порожденных в обществе, основанном на сельскохозяйственной экономике. И тогда возникает еще один вопрос: сегодня, когда эта экономика уступила место экономике, основанной на промышленности, а космологический образ, соизмеримый с горизонтом земледельческой культуры, разрушен для нас навсегда, – сегодня, в следующую великую эпоху трансформации, образы, порожденные в предыдущий период кризиса, все еще действенны, и если да, то для кого и почему?

Именно во время керамического неолита появляются самые ранние из тех неолитических статуэток богини-матери, которые во всем мире знаменуют зарождение структуры мифов и обрядов, относящихся к воспроизводящей и питательной «женской» силе возделанной земли. Но есть также гораздо более ранняя серия обнаженных фигурок, по типу палеолитической Венеры из Виллендорфа, относящаяся к периоду культуры охотников. И существует чрезвычайно сложный вопрос, связанный с историей этой серии: поскольку было замечено, что, хотя данный культ, по-видимому, распространился на всем пути от Пиренеев до озера Байкал, период расцвета был сравнительно коротким. По мере того как развивалось искусство живописи и красивые очертания животных заполнили стены пещер, резьба по статуэткам сошла на нет. Более того, всякий раз, когда среди нарисованных животных появляются человеческие фигуры, то это шаманы мужского пола. Изображение женщины практически прекратилось. Итак, мы должны понимать, что существовали два совершенно разных уровня культуры, в которых женские статуэтки играли преобладающую роль в символике магии и религии, и что теперь, по-видимому, их разделял промежуток по меньшей мере в десять тысяч лет.