Полет к солнцу (СИ)

— А у нас шумно, — фыркнул Лэмми. — У отца с матерью очень громкие голоса. Вот тетя Доротея — та тихая. Но она почти все время молчит, только кушает. Еще у меня были тетя Хельга и дядя Ричард, но они давно умерли, я их не помню. Дядя Седрик редко у нас появляется, а его сына я вовсе никогда не видел. У меня есть брат Филипп, и еще был брат Саймон, но он умер.

— Умер? — ахнула Клеменси. — Отчего же?

Айла, словно отстранившись от общего разговора, смотрела на оплывавшую свечу.

— Не знаю, — честно сказал Лэмми. — Ему в тот год должно было прийти письмо из Хогвартса, но не пришло почему-то. Потом родители уехали с ним куда-то под Манчестер, их вроде дядя Седрик позвал, он снимал там дачу. А когда они вернулись, сказали, что Саймон умер.

— Не пришло письмо из Хогвартса? — медленно спросил Элфиас. — Ну, стало быть, тебе наврали. Он не умер. По крайней мере, не тогда, когда сказали тебе.

— Как не умер? — длинное лицо Лэмми вытянулось сильнее.

— Он оказался сквибом, — вступила в разговор Викки; у нее на скулах выступили пятна. — Скорей всего, ему стерли память заклятием Обливейт и подкинули кому-нибудь, если не оставили на улице.

Клеменси поежилась. Айла, глаза которой стали влажными, сжала руку Лэмюэля, продолжавшего удивленно смотреть перед собой.

— Какая мерзость, — с ненавистью прошептала она. — Какая мерзость.

— Может, я его найду? — предположил Лэмми неуверенно.

— Попробуем как-нибудь, — заверил его Альбус.

Утро, когда большинство студентов должно было отправиться домой, оказалось неожиданно тихим. Устав на балу, просыпались медленно. Лишь самые ответственные вовремя явились в Большой зал.

Идя на завтрак по безлюдному коридору, Альбус неожиданно услышал тихий плач. На подоконнике сидела Анджела; одной рукой судорожно сжимая раму, другой она комкала какой-то исписанный лист. Альбус как будто проглотил что-то очень холодное.

— Что-то случилось? — робко спросил он, подходя. — Из дома… Плохие новости?

Анджела подняла зареванное, обезумевшее лицо.

— Джеральдина… Джеральдина умерла! — она тоненько завыла, уткнувшись в колени. Мальчику показалось, что огромный чугунный шар, врезавшись в него, переломал все кости.

— Как? — только и смог он спросить. — Почему?

— Она простудилась… Воспаление легких… В два дня…

Перед глазами возникло давнее воспоминание: Джеральдина несет ведро, скользит на талой тропинке, и вода плещется на ее стертые башмаки. Его сменило другое, острое и яркое: девушка, залитая солнцем последнего августовского дня, обернулась на крыльце, прижимая к груди охапку цветов, подаренную им. А больше — понял Альбус — ей никто и никогда не дарил цветов. А у него в тумбочке — стопка ее писем, на которые не нашлось времени ответить, ни на одно…

В груди продолжало болеть, и не хватало воздуха для крика отчаяния, когда Альбус увидел, как к ним небрежным шагом подходит Сириус Блэк.

— Я слышал, что случилось, Энджи, — с небрежной ухмылочкой сказал он.— Но тебе не стоит переживать. Я помню твою сестру. Она была очень слабой волшебницей. Это счастье, что она тебя больше не позорит.

Альбус не понимал, что сделалось с ним дальше. Бешеный, кипящий гнев переполнил, и он вскинул руки, желая спалить Блэка напрочь, до горсточки пепла. Того отбросило к стене, противно шмякнуло, потом он сполз на пол — без сознания, с разбитой в кровь головой. Анджела зажала рот ладонями. Альбус, тяжело переводя дух, шагнул к Сириусу и вытащил из обмякших пальцев палочку. Он еще не применял этого заклинания, но все же…

— Обливейт.

Искаженное болью лицо Блэка стало глуповатым. Альбус бросил палочку, схватил Анджелу за руку и побежал, потащив ее за собой.

Прим. автора. В главе использованы фрагменты английской баллады «Прекрасная Маргарет и милый Вильям».

========== Глава 12. Преступления без наказания ==========

Они сидели рядом в пустом классе, смотрели оба в гладкую стену. Анджела машинально теребила лист бумаги — письмо со страшным известием. Альбус не чувствовал ничего, кроме холода, усталости да ноющей боли в груди.

— Почему ты не можешь сдерживать себя? — роняла слова девушка. — Ты обязан учиться, чтобы помочь матери поднять остальных детей. А теперь что? Если тебя поймают — это конец. Тебя исключат из школы и сломают палочку, если только предварительно не забьют насмерть.

— Не поймают, — отмахнулся Альбус вяло. — Нас никто не видел, а память я ему стер.

Он не понимал, как можно о чем-то еще думать, когда Джеральдина умерла. Их совместные прогулки одна за другой вставали перед глазами. Кажется, однажды они говорили о потомках Кадма Певерелла, о детях, рожденных от женщины, воскрешенной волшебным камнем… Альбус едва не задохнулся, так ему захотелось сию минуту получить такой камень и вернуть Джеральдину с того света.

— Я вернусь в спальню, а ты иди на завтрак, — голос Анджелы донесся как сквозь стену из плотной ваты. — Если его уже нашли, покрутись там немного, но чтобы смотрелось естественно. Если нет, придется тебе поднять тревогу.