Полет цикады

Член вошел в неё легко. Никаких неприятных ощущений это не вызвало. Но и приятных оказалось меньше, чем всегда. Анна чуть сместилась, поменяла позу, ритм, но это не помогло.

— Позволь мне... — Эйр сел, притянул её за бедра и начал двигаться сам. Его руки сжимали ягодицы, добавляя ощущений, а губы... Он то целовал лицо, то спускался ниже и ласкал языком грудь, то снова возвращался к шее... Анна забыла о небольшом недоразумении, полностью позволив ему вести партию. А он все продолжал и продолжал, пока не вернулись ощущения, пока они не стали столь же остры, как и раньше. А потом...

Анна вскрикнула и обмякла в его руках. Эйр осторожно уложил её на кровать и стал раздеваться.

— Ты это специально, да? — Анна не могла восстановить дыхание.

— Что — специально?

— Не одеваешься, а раздеваешься? Думаешь снова возбудить меня сеансом стриптиза?

— А получается? — Он на мгновение замер, потом продолжил стягивать рубашку. Её длинные полы прикрывали пах, так что увидеть любимого во всей красе Анна не могла. Но воображение само дорисовало остальное.

Эйр продолжал раздеваться, ловя каждое движение любимой. И понял её проблемы раньше, чем она сама сформулировала их для себя:

— Все в порядке. После родов это нормально, ощущать немного по-другому, — присел рядом, обнял за плечи, баюкая, как ребенка.

— Точно-точно? — Анна не хуже него знала последствия, но так хотелось утешения!

— Конечно. Но, в любом случае, моей Наири не надо ни о чем беспокоиться! Она навсегда останется желанной. А удовольствие... Знаешь, есть разные возможности доставить тебе удовольствие.

Анна тут же замкнулась. Эйр не стал утешать, просто сгреб в охапку и отнес в купальню. Там, сидя с ней в изумрудной чаше, полной теплой воды, долго массировал плечи, спину, пока напряжение не сменилось расслабленностью. Тогда инкуб вернул любимую в постель, пахнущую жасмином.

— Отдохни... — и сам остался рядом, поглаживая по голове.

Сил на слезы не осталось и Анна быстро заснула. А утром переживания по поводу изменений отошли на второй план.

23

Кьет поджёг детскую.

Няня недостаточно быстро ответила на недовольное кряхтенье малыша, и тот высказал свое недовольство громким воплем. И тут же вспыхнули занавески, покрывала, даже оббивка на стенах. Испуганный ребенок кричал, лежа в кольце бушующего пламени, а окружающие не могли пробиться сквозь огонь: при их приближении он словно твердел, обжигал отбрасывал обратно и продолжал гудеть, пожирая все вокруг.

— Кьет! — Анну держали вчетвером, не давая кинуться к сыну. Она билась в руках, как в силках, исходя криком, а Эйр с Тайканом раз за разом пытались вытащить малыша. Их волосы тлели, брови и ресницы исчезли, и в прорехах одежды наливались пузыри ожогов. Но пламя не желало выпускать свою жертву.

Тихие звуки цитры пробились сквозь надсадный крик матери и рев пламени. Кьет перестал визжать и огонь замер, словно прислушиваясь. Эйр воспользовался заминкой, скользнул меж двух замедлившихся языков и выхватил ребенка из начинавшей тлеть колыбели. Тот пискнул, но тут же снова стих, успокоенный музыкой.

Соми играла. Струны под её пальцами вибрировали, перекрывая шум, баюкая, утихомиривая. Рораги, на время забывшие о присутствии преступницы в детской, тут же кинулись к ней, желая вывести.

— Не трогать, — бросила им Анна. Кьет оказался в её руках и она покрывала его личико поцелуями. — Пусть играет.

Еще с того дня, когда Анна и Кьет чуть не погибли, Соми в месте с братом остались в Храме. Вернее, Тассан находился где-то глубоко под ним, в подвалах. А с его сестры не спускали глаз сразу два рорага. Анна с большим удовольствием отправила бы девушку к братцу, но Кьет тут же начинал беспокоиться. Если Соми удалялась дальше соседней комнаты, Храм наполнял отчаянный рев младенца.

— Что ты хочешь за спасение моего сына? — поинтересовалась Анна.

Комната наполнилась возмущенными шепотками.

— Наири, она и так должна быть благодарна за то, что не висит в пустыне на столбе, обмазанная свежей кровью.

— Ну? — Анна отмахнулась от советчиков и поторопила девушку. — Я жду ответа.

— Преступница Соми недостойна милости...

Услышав привычную песню, Анна начала нетерпеливо притопывать. Соми тут же замолчала, чтобы через минуту вызвать шквал возмущений:

— Я хотела бы увидеться с братом.

— Да как ты смеешь...

— Хорошо. Устройте им свидание. И еще. Ты можешь навещать брата раз в неделю.

В комнате наступила тишина. А потом прозвучала формула повиновения: спорить с Анной не посмел даже Эйр.

Они собрались все. Целители, бытовые маги, боевые... В большом зале Храма эхо подхватило шаги Наири, заставив присутствующих склониться на колени.

— Поднимитесь!

Она опять нарушила правило. Не поднялась на возвышение, а уселась на пол, в общий круг. Привыкшие к странностям Наири храмовые маги спокойно выполнили приказ, а вот дворцовые долго переглядывались прежде, чем осмелились опуститься на пол.

Хон замер рядом и чуть-чуть сзади. В его руках появился неизменный блокнот и грифель. Эйр устроился с другой стороны от Анны.

— Ты же потом не встанешь, — шепнул так, чтобы услышала только она.