Полет цикады

— Разумеется! — Тассан на миг вскинул взгляд но тут же снова уткнулся лбом в мрамор. — Хотя все было напрасно. Родители уже заплатили за наш провал. Я стараюсь не думать о том, как они умирали. Госпожа! — он в отчаянии прополз несколько шагов к решетке но остановился, увидев направленный в его сторону меч рорага. — Госпожа! Умоляю! Не позволяйте Соми думать об этом! Она...

— Ты смеешь чего-то просить? — Хон разозлился. — Ты...

Анна положила ему руку на плечо. Юноша тут же успокоился и чуть отступил. Но меч не убрал.

— Так почему же ты меня не убил? У тебя было время.

Склонив голову к плечу, Анна ждала ответа.

— Я видел чудо. Величайшее чудо — младенца, равного по силе могучему магу. Он смог защитить и себя, и мать в гуще боя. И моя рука дрогнула. Я умоляю Наири защитить этого ребенка любой ценой!

— Думаешь, если будешь молить о защите Кьета, я умилюсь и закрою глаза на ложь? Тассан, ты говоришь о шантаже, о родителях, которые остались у саритов... Но я тебе не верю. Потому что они не моли знать, что именно в тот день я убегу из Храма, чтобы полюбоваться праздником. Тассан, я пришла из другого мира, а там убийства и пытки считаются неприемлемыми. И я врач, а значит, чужая жизнь для меня священна. Но ради своего сына я готова на все. И я выдержу все, что будут делать с тобой рораги. Надеюсь, ты знаешь, как они умеют развязывать языки. Пока тебя не трогали ради Соми. Но если понадобиться... она окажется рядом с тобой.

— Но... я говорю правду, Наири! — Анне пришлось подойти, чтобы услышать хриплый голос. Меня на самом деле... отправили сариты.

Анна похолодела, вспомнив тот день, когда настояла на прогулке инкогнито. Но если предположить, что Тассан не врет, то...

Колени подогнулись. Если это правда, то змея не просто пригрелась на груди. Она свила гнездо в самом сердце. Ведь тот, кто подал идею сбежать...

Она сама. Она сама приняла это решение. Но он поддержал, даже не противился особо, помог.

— Бред, — прошептала она сама себе. — Быть такого не может! Я сама себя накручиваю...

Но мысль уже поселилась в голове и Анна зациклилась. Так, что особо и не слушала, что говорит Тассан.

— Наири, у саритов везде есть шпионы. Даже в королевском дворце. И во всех Храмах. Умоляю, усильте охрану!

— А среди рорагов?

— Наири! — вскинулся Тассан. — это невозможно! Единственное место, куда им не удалось проникнуть — Академия рорагов. Среди них нет предателей!

Анна очень хотела верить. Но Тассан пытался убить её и Кьета, а теперь убеждал в своем раскаянии. И Эйр... все-же слишком легко он согласился. И именно он привел убийц в Храм.

Виски заломило. Боль обручем обхватила лоб и затылок и стискивала, стискивала. Анна не знала, что делать. И, как обычно, пошла к сыну. В его присутствии она успокаивалась, могла думать нормально. Да и время кормления пришло, о чем напомнило прилившее к груди молоко.

— Хон, молчи о том, что слышал! — предупредила на всякий случай. И вошла в детскую, не обращая внимания на почтительный поклон адъютанта.

Суета нянек и фрейлин раздражала, мешала думать. Но единственным местом, которое охраняли не хуже, чем личные покои Наири, был гарем. Анна ахнула, когда вспомнила о комнате, ставшей на какое-то время убежищем. Захотелось вдруг увидеть полки с книгами, уютное кресло... Но вот Кьет...

— Рийта, а наложники умеют обращаться с младенцами?

— Конечно! Их учат всему, что может пригодится Наири... Госпожа! — она догадалась. — Вы хотите...

— Хочу. Мне нужно кое о чем подумать. Устрой переезд, пожалуйста.

26

Но, вступая под высокие свода гарема, Анна жалела, что рораги тоже могут сюда зайти. Ей никого не хотелось видеть.

Но пришлось принимать приветствия наложников.

Они не изменились за эти несколько лет. Разве что люди. Анна напрягла память, вспоминая, как зовут вон того стройного светловолосого мужчину. На языке вертелось что-то знакомое.

— Тассан?

Тот радостно вскинулся:

— Наири помнит мое имя!

Анне стало стыдно. Если бы не другой раб, сидящий сейчас в темнице, она бы и не вспомнила. И тут же возникли вопросы. Но она отложила их до лучших времен.

Комната совсем не изменилась. Та же узкая кровать, те же книги... Комнату для Кьета оборудовали рядом. Кого из наложников пришлось для этого выселить, Анна не знала, да и знать не хотела.

— Я сама кормлю ребенка, — сообщила она удивленным мужчинам.

Колыбель перенесли из личных покоев, как и любимые игрушки. Анна уложила сына и поманила мужчин за собой:

— Кто в роли няньки?

— Тот, кого госпоже будет угодно видеть рядом со своим сыном.

Анна растерялась. Все они считались её наложниками, но за несколько лет она провела в гареме от силы пару месяцев. И то... в самом начале. И вдруг поняла, что совсем их не знает! Кому из них можно доверить сына?

— У меня была младшая сестренка, — склонился один из мужчин. — Я помогал матушке ухаживать за ней. Если Наири будет угодно...

Наири было угодно. Но дверь она велела не закрывать:

— Я должна видеть сына.

Теперь, когда Анна устроила ребенка, можно было позаботиться и об остальном:

— Тассан, ты еще не растерял навыки массажиста? И Фанум... Он все еще здесь?