Полет цикады

Перестановка коснулась не только личных покоев короля. Зал Приемов, прилегающий к самому входу во дворец, так же отдали Наири для её ежедневных ритуалов. Строгая роскошь помещения сменилась роскошью кричащей, соответствующей положению Воплощенной Лилит.

И вот Анна отказывается от главного ритуала в Эстрайе!

Король лично явился улаживать «недоразумение». Он взывал и к Наири, и к Лилит... Умолял изменить решение, не ставить его страну на край гибели. Анна смотрела на его спину с высоты трона и размышляла, как скоро он начнет биться лбом об пол. И насколько сильно. А еще разглядывала свиту короля и прикидывала, кого можно позвать к себе этой ночью. Или днем. Как настроение будет.

Среи придворных выделялся юноша, едва вступивший в пору зрелости. Пучок на его голове обвивала простая черная лента, указывающая на то, что парень не успел заслужить ни высоких чинов, ни регалий. Но его пухловатые губы казались созданными для поцелуев. Хотелось их укусить, до боли, до вскрика.... а потом почувствовать на своей коже.

Анна сжала кулаки так, что ногти впились ладони. Один тут же сломался — новая головная боль для служанок. Но о них Анна не думала. Сейчас важнее всего было сохранить разум, не взмахнуть рукой, призывая того парня к себе и не поддаться желанию Лилит любить его прямо здесь, у всех на виду... Богиня привыкла к поклонению и не знала стыда. Впрочем, как и предыдущие Наири. Тепрь Анна понимала, откуда в них такая развратность. Даже если Лилит в них и не вселялась, похоть взращивали, холили, лелеяли. Вседозволенность этому помогала.

— Хон, — чуть повернула голову к адъютанту, — надо написать правила для служанок Кьета. Если хоть одна решит воспитывать его по заветам Лилит — я ей лично голову оторву.

Хон поклонился. Записывать приказ в свой блокнот в то время, как король Эстрайи разбивает себе лоб о ступеньки трона Наири он не посмел.

Эйр, тоя за троном, слышал весь разговор. Лица Анны он не видел, но руки, комкающие край одеяния, заметил.

— Так плохо?

В ответ Анна вздохнула. Сил не осталось даже на кивок.

И все же она нашла в себе силы отказать королю. Лартих выглядел живым мертвецом — бледный до синевы, с ссадиной на лбу. На лице засыхали кровавые ручейки, но не выполнить приказ он не посмел. Церемонию Поклонения отменили.

42

Эйр наблюдал. Анна менялась на глазах. Она наконец становилась той Наири, за которой он отправился в другой мир. Когда она сдастся, Эстрайя станет крепкой и благополучной, как никогда.

Вот только почему-то это не радовало. Эйр на все был готов ради Великой Праматери. На жизнь. На смерть. Но пожертвовать единственной своей любовью не смог.

— Я уезжаю.

Взгляд испуганного зверька обжег душу. Захотелось наплевать на договоренности, схватить, обнять, защитить от всего мира! А в первую очередь — от богов. Но — не посмел.

— Мне страшно, — Анна опустила голову. — Я только сейчас поняла, что это такое — быть богом. Все вокруг кажутся такими незначительными, меньше, чем красивая бабочка на цветке. Или новая вышивка на платье. А смерть или жизнь — не важны. В расчет принимается только желания бога. Остальное — ерунда, не стоящая внимания...

— Наири и есть живая богиня. Но, если честно, я никогда не думал, что увижу настоящую Лилит...

— И как тебе? — в голосе послышалось кокетство.

И Эйр сделал то, что никогда бы не позволил себе прежде: взглянул в чуть помутневшие глаза и ответил:

— Ужасно!

Гнев богини вырвался ураганом, грозя смести не только наглого рорага, забывшего свое место, но и весь дворец. От ярости темнело в глазах и хотелось кричать, как базарная баба, швыряться вещами, пинать молящих о прощении, а главное — ткнуть этого нахала в дерьмо, причем в буквальном смысле.

Но Анна лишь оперлась одной рукой о стену.

— Тебе плохо? — встревожился Эйр.

— Мне хорошо, — улыбка вышла кривой и слабой, — А вот Лилит... Она сейчас меня уничтожит.

Эйр уже раскаивался. Анна выглядела так, словно внутри неё беснуются демоны. Бледная, с посиневшими губами, на лбу вздулась и пульсировала голубая жилка. А в глазах, когда он снова посмотрела на инкуба, полыхало пламя — Лилит пыталась захватить власть.

Рораг испугался. Не за себя — за Анну. Но помочь ей мог только одним способом.

На колени не встал — упал так, что от удара заболели ноги. И с размаха впечатался лбом в мраморный пол:

— Прости глупого раба! Он всегда говорит, не подумав.

Лилит перестала рвать душу. Но и не уступала. Она словно прислушивалась.

— Я умоляю Великую Праматерь наказать меня так, чтобы в её сердце снизошел покой. Твой раб...

Каждая фраза сопровождалась поклоном. На светлом камне появилось алое пятно и оно расползалось все сильнее — Эйр разбивал себе голову так же, как совсем недавно — Лартих. И видеть это оказалось приятно.

— Уходи! — прохрипела Анна. — Скорее!

Рорага как ветром сдуло. Но на его месте тут же оказался Тайкан.

— О Велиая Праматерь! Позволь...

— Хватит дурачиться, — у Анны подкосились ноги и рораг едва успел её подхватить и усадить на раскиданные по полу подушки. — Думала, сдохну...

— Наири! Эйр выскочил с таки лицом, словно чудовище увидел. Что тут произошло?