Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

В целом представленные предложения о корректировке советской политической системы исходили не от профессиональных юристов либерального направления (не видевших смысла участия в имитационных действиях власти), но в основном от простых и юридически неподготовленных людей, веривших, что обсуждение проекта Конституции действительно может привести к изменению ситуации. Тем более интересно, что они указали именно на те неясности, противоречия и умолчания, из которых фактически была соткана фиктивная сталинская Конституция. Так называемый «советский парламентаризм» при некоторых косметических элементах сходства с настоящим парламентаризмом оказался важным приобретением диктатуры. Он позволял полностью вывести реальные институты власти (партийные структуры и карательный аппарат) из-под правового контроля, обеспечив тем не менее все внешние формальные процедуры законодательного регулирования. Фактически «советский парламентаризм» предстает уникальным изобретением модели политической системы в рамках номинального конституционализма: формальные структуры власти несли все конституционные обязанности, не имея прав, реальные – имели только права, делегировав обязанности на нижестоящий «советский» уровень. А введение неопределенного эрзаца «разделения властей» и фиктивного института «коллективного президента» камуфлировало неограниченную власть партийного вождя.

6. Оппозиционные мнения: выявление, стигматизация и пресечение

Особый интерес представляет позиция советских «диссидентов» 1930-х годов, выступивших с критикой советской системы или отдельных ключевых положений конституционного проекта. Они могут быть разделены на три основные группы: во-первых, прямых противников Конституции (их мнение узнать трудно, поскольку большинство из них практически не принимало участия в «обсуждении», считая его фарсом); во-вторых, категория сомневающихся в предложенных установках (в основном наивные люди, поверившие, что «обсуждение» имеет реальный характер, а их мнение может как-то повлиять на ситуацию); в-третьих, категория лиц, в целом принимавших навязываемую схему, но пытавшихся корректировать ее по различным частным параметрам. Предложения первой группы отражены в сводках Комиссии под рубрикой «враждебных элементов», вторые – определялись как «идеологически неустойчивые» и «сомнительные», третьи – как «непонимающие» смысла предложенных конституционных положений.

«Враждебные предложения» представлены прежде всего острой критикой общественного строя и концепции однопартийной диктатуры. Комментируя главу 1 Проекта – «Общественное устройство», Ф. Вселенный (Черниговская обл., Греляцкий район, с. Муравьи) считал неприемлемым положение о «диктатуре пролетариата»: «Теперь, когда пролетарская революция завершилась, – писал он, – стоит вопрос: либо пролетариат установит продолжительное свое господство, прикрываясь Конституцией, либо должна быть полная демократия». «Если останется в силе диктатура пролетариата, следовательно, первые отправные три статьи проекта Конституции окажутся неосуществимыми. СССР останется государством, осуществляющим диктатуру одного класса. Политическую основу СССР, по сути, будут составлять не советы депутатов трудящихся, а диктатура пролетариата. Советы останутся формой и механизмом диктатуры пролетариата. Власть будет принадлежать не всем трудящимся, а осуществлять свою диктатуру одного класса. Диктатура и демократия несовместимы. Либо диктатура, либо – демократия». Он предлагал следующую поправку к ст. 2 Проекта: «Диктатура пролетариата свою миссию выполнила. Дальнейшее ее существование не является необходимостью и она упраздняется. Диктатура одного класса в СССР не допускается». Если это предложение не будет внесено, подчеркивал он, Конституция окажется «более тонкой формой осуществления господства, установившего свою диктатуру одного класса над всеми остальными гражданами СССР»[1335].

В ряде предложений отмена диктатуры увязывалась с отказом от однопартийного режима и переходом к многопартийности. Инженер Глебов из Ленинграда в письме на имя Конституционной комиссии писал: «Учитывая будущее, при установлении крупных государственных реформ, предпочтительно исходить из всех возможных следствий. Вот почему полезно предложить образование под сенью законодательных палат других политических партий, кроме коммунистической. Лучше предусмотреть условия их формирования открытыми путями. Иначе это проявление самодеятельности населения будет ютиться при общественных организациях иного назначения»[1336]. Этот тезис вызвал острое внимание различных контрольных инстанций и представлен как типичное «враждебное» мнение в ряде закрытых аналитических сводок[1337].