Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Становится понятным появление квазиправовой метафизической формулы однопартийного господства: она напоминает формулу сталинской Конституции 1936 г., но одновременно оказывается чрезвычайно близкой к той, которая была закреплена впоследствии в брежневской Конституции 1977 г.: «Руководящей и направляющей силой советского общества, руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных, является Коммунистическая партия Советского Союза – авангард советского народа, объединяющая на добровольных началах передовую, наиболее сознательную часть рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции СССР (ст. 6)»[1612].

В этом контексте чрезвычайно противоречивое решение получал вопрос о том, кто является гарантом Конституции. Важной новацией Конституции 1964 г. стало создание Государственного конституционного суда, который «создается на срок полномочий ВНС СССР в составе Председателя Верховного Суда СССР и Председателей Верховных Судов всех союзных республик», но в его состав «могут войти и другие лица» (ст. 165). Данный институт «осуществляет наблюдение за точным и неуклонным соблюдением Конституции СССР», дает заключения о законности тех или иных решений союзной республики с точки зрения Конституции СССР по требованию ВНС СССР или его Президиума; рассматривает «вопросы отношений между отдельными союзными республиками и отношений Союза ССР с отдельными союзными республиками в случае возникновения споров; докладывает о результатах рассмотрения вопросов и споров ВНС СССР, и в период между сессиями – Президиуму ВНС СССР»[1613]. Другой формой контроля признавался «народный контроль» за деятельностью государственных, хозяйственных общественных организаций, предприятий, учреждений и должностных лиц, который осуществляется гражданами СССР, общественными организациями трудящихся и организациями партийно-государственного контроля (ст. 237), однако его независимость была невелика, поскольку «вся система органов народного Контроля возглавляется Комитетом партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета министров СССР и его органами на местах» (ст. 240). По существу, функция контроля конституционности возлагалась на три института – КПСС, ВНС и Конституционный суд, но превалирующую роль, разумеется, играл идеологический, а не законодательный или судебный контроль конституционности законов. КПСС выступала фактически и в роли конституирующей власти: решения об инициировании конституционной реформы должны были приниматься партийными съездами, разработка конституционного проекта – осуществляться Комиссией во главе с Первым секретарем ЦК КПСС[1614], а сам проект должен был получить одобрение Пленума ЦК перед вынесением его на сессию ВС[1615].

В какой мере реализация этих положений могла привести к ограничению монополии власти партии и переходу к системе разделения властей? Сама постановка вопроса о переходе к многопартийности в период «оттепели» категорически отвергалась официальными идеологами и рассматривалась как проявление ревизионизма – деятельность «лакеев империализма», которые, восхваляя «американскую демократию», сомневаются в эффективности однопартийной системы и «выливают ушаты грязи и клеветы на социалистические страны, на социалистическую демократию»[1616]. Свидетельство о внутрипартийной дискуссии по этому вопросу принадлежит Ф. Бурлацкому, который, готовя записку для Хрущева об основных принципах будущей Конституции, включил в нее положения об альтернативных выборах в Советы, суд присяжных и переход к новой конструкции власти. «Одно из главных предложений состояло в установлении президентского режима и прямых выборов народом главы государства. В нашей записке говорилось, что Первый секретарь ЦК должен баллотироваться на этот пост, а не замещать пост Председателя Совета министров СССР. Предполагалось также, что каждый член Президиума ЦК будет выдвигаться на крупный пост и важнейшие решения будут приниматься не в партии, а в органах государственной власти. Хрущев в целом довольно одобрительно реагировал на наши предложения… К сожалению, работа над новой Конституцией была оборвана из-за его падения. Ушло три десятилетия, пока страна вернулась к этим идеям…»[1617] В других источниках, отражающих подготовку проекта официальным путем, эти идеи не прослеживаются. Напротив, по мнению некоторых партийных оппонентов Хрущева, он «всегда придерживался принципа верховенства партии над Советами»[1618]. Если бы процесс демократизации имел реальный характер, позднее признавали они, то мы «постепенно пришли бы и к многопартийности»[1619]. Представление о намерении Хрущева отделить советы от партии и ограничить ее господство не подтверждается документами Конституционной комиссии и представляет собой, скорее всего, ретроспективную модернизацию ситуации 1964 г. под влиянием событий перестройки М. Горбачева.

6. Централизация и децентрализация: капкан номинального федерализма