Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Сама постановка вопроса о конституционализации партии, неизбежно связанная с ограничением ее прерогатив, могла быть сделана исключительно в идеологических терминах и исключала неконтролируемую дискуссию: «Статьи о КПСС составлены в соответствии с положениями Программы и Устава КПСС, а также указаниями В. И. Ленина о том, что партия руководит государственными органами в рамках Советской Конституции»[1601]. Ограничения были возможны трех видов – идеологические, институциональные и функциональные. КПСС определялась функционально как «организационный и идеологический центр» системы, являлась «высшей формой общественно-политической организации» и одновременно «руководящей и направляющей силой Советского общества и государства», а в социологическом отношении – объединением «сознательной части рабочего класса, крестьян-кооператоров и интеллигенции СССР»[1602].

Вопрос легитимации права партии на руководящую роль решался с позиций исторических, социологических и идеологических аргументов. Партия выступала как «боевой испытанный авангард советского народа», партия «всего советского народа», обладающая в силу этого магической функцией предвидения будущего: она «владеет знанием законов развития общества и обеспечивает правильное руководство всей работой по строительству коммунизма, придает ей организованный, планомерный, научно обоснованный характер»[1603]. Противоречиво решался вопрос о том, нужно ли вообще фиксировать роль партии в Конституции. «Нужно, – разъяснял Брежнев, – хорошо, серьезно продумать, как записать в новой Конституции о роли нашей партии. Может быть, следует подготовить специальную статью или статьи (если даже это будет в других разделах Конституции). Тогда легче будет определить место других вопросов раздела: Советы, общественные организации и т. д.»[1604] Одновременно он выражал недоумение, «куда войдет роль парии – то ли это будет в преамбуле, то ли об этом будет говориться в каких-то статьях Конституции». Наконец, он заявлял: «вряд ли Конституция будет высказываться о партийном руководстве, а вот роль Советов надо обосновать конституционно»[1605].

Ключевой вопрос этой дискуссии состоял в том, чтобы определить, в какой мере партия связана правовыми нормами, в частности, нормами Конституции? Абсолютность партийного суверенитета со времен Ленина подразумевала, что партия стоит над правом и государством, а потому едва ли может ограничить даже сама себя. В документах разработчиков наметился отказ от этой жесткой формулы абсолютизма: партия по-прежнему «направляет деятельность всех государственных учреждений и общественных организаций на осуществление программы строительства коммунизма», но это руководство «осуществляется в рамках советской Конституции»[1606]. Исходя из этого, политическая система представлена не одним, а тремя элементами – КПСС, государством и общественными организациями, причем партийное руководство должно осуществляться «в рамках настоящей Конституции»[1607]. Данная постановка вопроса требовала раскрытия правовых механизмов осуществления партийного руководства – осуществляется оно над государственными институтами, помимо них или через них?

Если ранее молчаливо предполагалось, что партия стоит над государством, то в новой интерпретации она «осуществляет руководство государственной и общественной жизнью через Советы народных депутатов, народные собрания и общественные организации». Теоретически данная постановка вопроса предполагала дифференциацию функций партийных и советских учреждений, а также правовое урегулирование их компетенции и обязанностей, что было невозможно сделать в условиях тотального идеологического контроля. Казуистическое решение проблемы было найдено в постулировании единства народной воли, которая последовательно проявляет себя в институтах как государственной, так и партийной власти. «КПСС как партия всего народа, – констатировал А. И. Лукьянов, – является выразителем его воли и основным организатором проведения этой воли в жизнь. Ведь в этом состоит существо власти»[1608]. Соответственно данная воля проявляет себя в государственном управлении, Советах и общественных организациях. Поэтому вопреки всем разговорам о росте значения так называемых «самодеятельных организаций» и необходимости отказаться от их «мелочной опеки» – партия сохраняет полный контроль над ними «через коммунистов, работающих в общественных организациях, внимательно следит за тем, как эти организации решают свои задачи»[1609], осуществляет не косвенное, но «прямое руководство всеми отраслями народного хозяйства»[1610], выступает «повседневной и непосредственной организацией» выполнения государственным аппаратом задач коммунистического строительства[1611].