Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Разрешение дилеммы в рамках номинального конституционализма включало два пути: следует ли имитационные советские институты сделать реальными (ослабив тем самым партийный контроль) или, напротив, прямо закрепить в Конституции реальность однопартийного господства (отказавшись от мифа о «советской демократии»). Первое направление реформ представлено в ряде аналитических записок о наделении советских структур большими контрольными и властными функциями. Предлагалось подумать о «новой роли представительных органов государственной власти в решении вопросов государственного, хозяйственного и социально-культурного строительства, в усилении контроля за исполнительными органами, в повышении ответственности последних за свою деятельность» (речь шла, в частности, об отчетах правительства перед ВС, о конституционном закреплении контрольных и иных полномочий постоянных комиссий, о расширении функций постоянно действующих органов ВС и т. д.)[1826]. Говорилось о «целесообразности закрепления в Конституции существующей системы представительных органов государственной власти, формируемых на всех уровнях на основе прямых выборов»; «закреплении в Конституции положений, направленных на дальнейшее повышение роли Советов в руководстве государственным, хозяйственным и социально-культурным строительством» – об исключительной компетенции ВС СССР и других звеньев системы советов, отчетах правительства перед ВС, подотчетности ему Генерального прокурора СССР и Верховного суда СССР и их отчетах перед ВС СССР. В целом обосновывалась идея «о более широком отражении в Конституции принципа социалистической законности, об усилении гарантий прав граждан»[1827]. В связи с этим основными нерешенными проблемами признавались (в 1973 г.) вопросы о «пределах регулирования в Конституции вопросов, связанных с деятельностью общественных организаций, коллективов трудящихся и руководящей роли коммунистической партии» и «возможности закрепления в Конституции принципа строгого соблюдения законов всеми государственными органами, общественными организациями и гражданами» (включая, следовательно, КПСС)[1828]. Другое направление реформ представлено идеей конституционализации партии, которая с первых лет установления своей диктатуры заявляла, что проводит свои решения «через советские органы, в рамках Советской Конституции»[1829]. Включение в Конституцию положения о политической роли партии осознавалось как компромисс двух крайних позиций – поворотный пункт политического развития: «впервые в истории Советской Конституции отношения партии с государством и общественными организациями были бы прямо закреплены в законе, т. е. урегулированы государством». Однако было ясно, «что подобная запись в Конституции давала бы повод для утверждений об “огосударствлении” партии»[1830]. В ряде записок эти вопросы просто обходились с использованием неопределенных идеологических штампов и моральных стереотипов[1831].

Наиболее трудный круг вопросов новой Конституции был связан с «уточнением действия механизма власти при социализме», предполагавшим юридическое выстраивание отношений партии, советов и высших государственных учреждений в принятии политических и административных решений. «Конституционное и фактическое положение Президиума ВС СССР, – считали разработчики, – отражает объективные потребности в существовании в системе механизма Советского государства постоянно действующего высшего органа государственной власти СССР, подотчетного ВС СССР»[1832]. Следуя этой логике, необходимо было пересмотреть структуру высших органов государственной власти в направлении расширения ответственности исполнительной власти перед законодательной: предлагалось зафиксировать роль Коллегии Конституционного контроля в определении конституционности законодательных актов и актов Правительства СССР, перераспределить компетенции центральных и местных органов власти, расширив права местных советов и применение «принципа выборности органов администрации, распространив его, в частности, на руководителей отдельных предприятий, учреждений и организаций». Более того, предлагалось закрепить в Конституции «право на обжалование действий государственных органов и должностных лиц, право на обращение в суд на незаконные действия администрации учреждений и предприятий», «расширить и конкретизировать гарантии неприкосновенности личности с учетом действующего ныне законодательства». «В связи с этим, – констатировали разработчики, – вероятно, придется определить пределы регулирования в Конституции вопросов руководящей роли КПСС, участия общественных организаций, коллективов трудящихся и граждан в осуществлении государственной власти»[1833].