Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Второй вопрос: что делать с конституционно закрепленной монополией партии на власть. В условиях номинального конституционализма эта проблема могла быть разрешена только самой партией, выступавшей гарантом Конституции. Вопрос о политической реформе – плюрализации политической системы – упирался в проблему однопартийности. Его обсуждение внутри партийной элиты прошло три стадии[1981]. На первой проблема была поставлена как потенциально требующая разрешения. Пленум ЦК КПСС 15 октября 1985 г. обсуждал вопрос: «О проекте новой редакции Программы КПСС» и «Об изменениях в Уставе КПСС». В общем контексте политической реформы на Пленуме ЦК КПСС 9 декабря 1989 г. был поставлен вопрос о целесообразности изменения шестой статьи или отказе от нее. Сторонники ревизии считали, что КПСС должна заявить о готовности руководить перестройкой «в конструктивном содружестве с другими, признающими Конституцию СССР общественно-политическими организациями», «чей правовой статус надо непременно узаконить». Однако они встретили жесткий отпор противников политической реформы[1982]. Вопрос о переходе к многопартийности имел и другую сторону, связанную с ростом сепаратизма в союзных республиках. Внеочередной Пленум ЦК КПСС 25–26 декабря 1989 г. констатировал выдвижение республиканскими партийными инстанциями новой трактовки понятий союзного и республиканского суверенитета и появление идей независимого государства (например, в Литве коммунисты объясняли это поиском социальной поддержки в борьбе с националистами – Саюдисом). В этих условиях установка республиканских руководителей на многопартийность вполне реалистично интерпретировалась как происки сил, взявших курс на выход парторганизаций из КПСС, а республик – из Союза. Подобный вектор означал утрату партией ее роли авангарда. Выход усматривался в принятии закона ВС СССР против сепаратизма и национализма[1983].

На второй стадии споры вышли за пределы закрытого обсуждения, выявив отсутствие консенсуса внутри партийной бюрократии. Дискуссия в АОН при ЦК КПСС показала, с одной стороны, необходимость определить позицию по проблемам «трансформации политической системы в СССР из однопартийной в многопартийную, об отмене ст. 6 Конституции» с учетом «прямых выпадов против КПСС». С другой стороны, она показала полную интеллектуальную неготовность к этому. Участники по-прежнему хотели получить разъяснения, «возможна ли многопартийная система и какие последствия это может вызвать, какие проблемы в связи с этим возникнут, в том числе и для нашей партии»[1984]. Результатом этих поисков стала крайне неопределенная и противоречивая идеологическая конструкция программы преобразований. Пленум ЦК КПСС 5–7 февраля 1990 г. обсуждал документ – «К гуманному, демократическому социализму. Платформа ЦК КПСС к XXVIII съезду партии». Ее проект был одобрен Пленумом ЦК КПСС, однако не развеял сомнений ортодоксальных коммунистов. Их критические аргументы были вполне логичны с позиций господствующей идеологической схемы: в Платформе, полагали они, «нет ни слова о коммунизме», не понятно, что значит «гуманный, демократический социализм» – не возврат ли это к идеям социал-демократической партии? Подспудно у ортодоксальных коммунистов присутствовало реалистическое сомнение – может ли вообще социализм быть «гуманным», а тем более «демократическим»? Им были неясны причины, приведшие к социально-политическому кризису и вырождению советской системы в «авторитарно-бюрократическую систему»; присущи сомнения в перспективах многопартийности, и, напротив, верность «устоям социалистического общества» и идеологии «марксизма-ленинизма» как пути к обновлению социализма, уверенность в том, что ленинизм надо не отбрасывать, а «возрождать»[1985]. Эти аргументы были, однако, отвергнуты как не соответствующие духу демократических преобразований и практической необходимости перестройки политической системы.