Читаем Политические эмоции. Почему любовь важна для справедливости полностью

Сравнивая речь Рузвельта с речью Черчилля – при том что обе речи шедевры эмоционального воодушевления, – мы видим, что хороший ритор досконально знает свою аудиторию и знает, какие образы найдут отклик и какие призывы вызовут сильные эмоции. Британская общественность хочет победы любой ценой и хочет, чтобы славный дух империи выжил. Американец – моралист: он хочет быть ответственным и смелым, доказать свою самодостаточность и выполнить свой долг перед другими. Рузвельт претендует на то, чтобы описать Америку и американцев, но реальность, конечно, была непредсказуемой. Его вмешательство вызвало эмоции, имеющие решающее значение для создания такого рода объединенных усилий, необходимых «Новому курсу», в отношении которого действительно основным препятствием был страх. Конечно, мы не должны считать, что Рузвельт не допускал ошибок в том, что касалось страха (интернирование японцев в США было явно чрезмерным), чтобы согласиться с тем, что – учитывая его специфические цели – он нашел подходящие стратегии для их достижения в этой речи.

Городская архитектура в Дели и Гайд-парке: как сформировать страх и как начать с ним бороться

Города объединяют людей, которые различаются по расе, этносу, уровню достатка и религии. Укоренившиеся подозрения часто разделяют их, а планировка города может либо уменьшить, либо усилить эти подозрения. Городская архитектура создает образ жизни, иногда укрепляя дружбу, а иногда усиливая страх. Для последнего в городах всегда находятся причины: преступность, нестабильная занятость, разнообразие групп и языков. Но архитектура может многое сделать для того, чтобы превратить страх в открытую враждебность или, наоборот, смягчить его, поощряя решение проблем в духе товарищества.

Печальная история Старого и Нового Дели в Индии показывает нам, как легко посеять семена страха и раздора и как трудно восстановить уитменовское «товарищество», как только оно было утрачено. Мы можем начать с того факта, что практически вся современная индийская литература, посвященная архитектуре и планировке Дели, либо враждебна, либо ностальгична. В основном враждебность исходит от людей из других мест, вынужденных учиться жить в Дели. Хрестоматийным примером является роман «Белый тигр» Аравинда Адиги. Герой Адиги, сельский житель Балрам из Бихара, становится водителем богатого землевладельца. Большую часть своего времени он проводит, блуждая в лабиринте кольцевых развязок с громкими названиями, которые никак не относятся к повседневной жизни, но отсылают к британскому представлению о мировой истории и делают Нью-Дели максимально запутанным. Окруженный состоятельными людьми со всех сторон, Балрам чувствует себя потерянным и отчужденным. Он никогда не способен понять, в каком направлении он движется – практически неизбежный опыт в Дели. Белые роскошные жилища не кажутся ему красивыми, в них он видит лишь печаль и отчуждение. Нью-Дели кажется ему местом, где все зависит от плана, а вовсе не от людей, – местом, где всем людям, кроме богатых, очень трудно вести повседневную жизнь. Нет возможности прогуляться по рынку, поболтать, встретиться с людьми всех профессий, каст и классов. Только бесконечные дороги, казалось бы, ведущие в никуда. Людям даже негде поиграть в карты, только в центре кольцевой развязки шоссе, где шумное движение отрезает их от других людей и повседневной деятельности.

У каждой улицы в Дели имеется имя. Ну там Аурангазеб-Роуд, или Хумаюн-Роуд, или проезд Архиепископа Макариоса. Но никто, ни хозяева, ни слуги, ведать не ведают, как называется конкретная улица.

– Где тут тупик Николая Коперника?

Человек, может, всю жизнь прожил в тупике Николая Коперника, но на лице его рисуется изумление, а из разинутого рта вылетает только: «Хаан?»

[…]

И все проезды похожи как две капли воды, все вертятся вокруг газончиков, на которых спят, едят, играют в карты люди, и такое кольцо непременно выстреливает вдаль четырьмя улицами, и по какой бы дороге ты ни поехал, попадешь на очередное кольцо, посередине которого на травке опять спят и играют в карты, и перед тобой откроются еще четыре дороги. Попробуй не заблудись[494].

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер
Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить
Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить

Всё, что вы хотели знать о Путине, но боялись спросить! Самая закрытая информация о бывшем и будущем президенте без оглядки на цензуру! Вся подноготная самого загадочного и ненавистного для «либералов» политика XXI века!Почему «демократ» Ельцин выбрал своим преемником полковника КГБ Путина? Какие обязательства перед «Семьей» тот взял на себя и кто был гарантом их исполнения? Как ВВП удалось переиграть «всесильного» Березовского и обезглавить «пятую колонну»? Почему посадили Ходорковского, но не тронули Абрамовича, Прохорова, Вексельберга, Дерипаску и др.? По чьей вине огромные нефтяные доходы легли мертвым грузом в стабфонд, а не использовались для возрождения промышленности, инфраструктуры, науки? И кто выиграет от второй волны приватизации, намеченной на ближайшее время?Будучи основана на откровенных беседах с людьми, близко знавшими Путина, работавшими с ним и даже жившими под одной крышей, эта сенсационная книга отвечает на главные вопросы о ВВП, в том числе и самые личные: кто имеет право видеть его слабым и как он проявляет гнев? Есть ли люди, которым он безоговорочно доверяет и у кого вдруг пропадает возможность до него дозвониться? И главное — ЗАЧЕМ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ПУТИН?

Лев Сирин

Публицистика / Политика / Образование и наука / Документальное