Читаем Политические эмоции. Почему любовь важна для справедливости полностью

В его автобиографии мы можем найти первое условие: адекватная инклюзивность начального образования означает, что школы должны в общем и целом выполнять свою работу (в настоящее время это не так) и что учителя должны сосредоточиться на создании социально инклюзивной среды, которая поощряет детей приходить в школу и развивать свой потенциал. В Соединенных Штатах социальная интеграция, как бы непоследовательно она ни проводилась, является частью работы учителя. Учителя, чьи классы являются смешанными по расовому признаку или же в чьих классах есть дети с ограниченными возможностями здоровья, долго и продуктивно думали о том, как можно достичь большей инклюзии (посредством театра и искусства, которые выдвигают на первый план «слова и поступки» уязвимых групп и т. д.). Считается, что в обязанности учителя также входит прекращение травли – опять же, как бы непоследовательно оно ни проводилось. Все это гораздо менее справедливо для Индии, где учителя сосредоточены на обучении через зубрежку. Таким образом, первое, что должно прийти нам в голову, если мы хотим адекватно решить проблему стыда, – это новая и более психологически продуманная концепция преподавания, особенно на первых ключевых этапах образования.

Давайте, однако, перейдем к техническому образованию, которое было в центре внимания Амбедкара, поскольку он рассматривал его как путь к трудоустройству. Здесь у нас есть преимущество детального эмпирического исследования, и мы можем ясно видеть, что наличие квот для зарегистрированных каст в престижных государственных технических институтах мало помогает им в отсутствие благоприятного социального и эмоционального климата. В превосходном недавно опубликованном эссе Д. Партасарати, преподавателя гуманитарных наук в Индийском технологическом институте в Мумбаи, речь идет о проблемах, с которыми сталкиваются студенты-далиты, когда получают место в таком престижном учебном заведении, право учиться в котором предоставляется не каждому[595]. Суть в том, что повседневные практики, методики и процедуры различных институтов считаются нейтральными, но на самом деле сильно ущемляют интересы учащихся низшей касты. «Особенно извращенная форма самосбывающегося пророчества» пронизывает эти институты. Не желая всерьез задуматься о принятых у них процедурах, институты допускают к обучению студентов из низших каст, а когда эти студенты терпят неудачу, это будто бы подтверждает слова критиков позитивной дискриминации. К числу лишенных нейтральности особенностей системы образования относится отсутствие коррективных или подготовительных классов, особенно по английскому языку; отказ преподавателей дополнительно помогать студентам со слабой подготовкой и нежелание преподавателей проводить экзамены на родном языке, хотя по закону они обязаны это делать. Что еще хуже, преподаватели смотрят сквозь пальцы на то, что студенты выбирают себе коллег для лабораторных работ по кастовому признаку, и даже на то, что они стыдят и травят студентов из низших каст. И никакие институциональные дискуссии или размышления не бросают вызов представлениям большинства учащихся о том, что студенты из низших каст – «халявщики», которым нет места в учебном заведении. Большая часть обучения в Индийском технологическом институте носит коллективный характер, а потому исключение из социальной группы наносит ощутимый ущерб. Преподавателей не волнует формирование равной социальной структуры, а большинство из них в любом случае являются закоренелыми противниками позитивной дискриминации. Когда Партасарати представил свой доклад на конференции в 2008 году, в устных замечаниях он отметил, что большинству студентов не удалось развить свои способности к (эмпатическому) воображению на более ранних ступенях образования, где зубрежка стоит на первом месте. Будучи чрезвычайно конкурентоспособными и технически компетентными, они проявляют слабую способность к сопереживанию. И хотя обязательные гуманитарные курсы, все больше ориентированные на решение таких проблем, конечно, лучше, чем ничего, – они не могут в одночасье изменить их мышление.

Короче говоря, инклюзивное образование – это вопрос изменения сердец и умов. Хорошая политика зачахнет и потерпит неудачу, если социальные меры не будут поддерживать ее, формируя эмоциональный климат, враждебный клеймению стыдом и поддерживающий сострадание. Индия далека от достижения поставленных Амбедкаром целей – не столько из-за правовой несостоятельности, сколько из-за провала в структуре социальной и эмоциональной поддержки государственных учреждений.

Ограниченные возможности и достоинство: мемориал Франклина Делано Рузвельта

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер
Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить
Зачем возвращается Путин? Всё, что вы хотели знать о ВВП, но боялись спросить

Всё, что вы хотели знать о Путине, но боялись спросить! Самая закрытая информация о бывшем и будущем президенте без оглядки на цензуру! Вся подноготная самого загадочного и ненавистного для «либералов» политика XXI века!Почему «демократ» Ельцин выбрал своим преемником полковника КГБ Путина? Какие обязательства перед «Семьей» тот взял на себя и кто был гарантом их исполнения? Как ВВП удалось переиграть «всесильного» Березовского и обезглавить «пятую колонну»? Почему посадили Ходорковского, но не тронули Абрамовича, Прохорова, Вексельберга, Дерипаску и др.? По чьей вине огромные нефтяные доходы легли мертвым грузом в стабфонд, а не использовались для возрождения промышленности, инфраструктуры, науки? И кто выиграет от второй волны приватизации, намеченной на ближайшее время?Будучи основана на откровенных беседах с людьми, близко знавшими Путина, работавшими с ним и даже жившими под одной крышей, эта сенсационная книга отвечает на главные вопросы о ВВП, в том числе и самые личные: кто имеет право видеть его слабым и как он проявляет гнев? Есть ли люди, которым он безоговорочно доверяет и у кого вдруг пропадает возможность до него дозвониться? И главное — ЗАЧЕМ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ПУТИН?

Лев Сирин

Публицистика / Политика / Образование и наука / Документальное