Поллианна

– И это не всё, что я могу перечислить, – поспешила продолжить Нэнси, переведя дух. – Ещё всякие мелочи, по которым видно, что вы смягчили, растопили её сердце – кошка, собака, то, как она стала разговаривать со мной, и куча других вещей. Так что, мисс Поллианна, если б вас тут не было, она бы так скучала, что словами не описать, – заключила Нэнси с восторженной уверенностью, стараясь скрыть то опасное признание, которое чуть было не вырвалось у неё только что. И всё же она не была готова к внезапной радости, озарившей лицо девочки.

– О, Нэнси, я так рада, рада, рада! Ты не представляешь, как я рада, что нужна тёте Полли!

«Ни за что её не брошу! – сказала себе Поллианна чуть позже, поднимаясь по лестнице в свою комнату. – Я всегда знала, что хочу жить с тётей Полли, но, наверное, не понимала до сих пор, как сильно мне хотелось, чтобы тётя Полли хотела жить со мной!»

Поллианна понимала, что ей будет нелегко сообщить Джону Пендлтону о своём решении, и боялась этого момента. Джон Пендлтон очень полюбился ей, а кроме того, ей было его жаль – потому что он сам всё время себя жалел. Она сожалела о том, что долгие годы жизни в одиночестве сделали его таким несчастным, и её огорчало, что это произошло из-за её матери. Она представила, каким будет огромный серый дом, когда его хозяин поправится – наполненные тишиной комнаты, мусор на полу, беспорядок на письменном столе, – и сердце сжалось при мысли о его одиночестве. Ей так хотелось, чтобы нашёлся кто-нибудь такой, кто… И тут она вскочила на ноги с радостным воплем, потому что ей в голову пришла одна мысль.

При первой же возможности она вновь поспешила в дом на холме, и вот уже оказалась в огромной сумрачной библиотеке, где сидел Джон Пендлтон. Его длинные тонкие руки покоились на подлокотниках кресла, а у ног лежал верный пёс.

– Ну что, Поллианна, будешь играть со мной в радость до конца моих дней? – мягко спросил он.

– О да! – воскликнула Поллианна. – Я придумала, что вы можете сделать такого, что принесёт вам огромную радость, и…

– Вместе с тобой? – спросил Джон Пендлтон и чуть твёрже сжал губы.

– Н-нет, но…

– Поллианна, ты же не собираешься отказать мне! – взволнованно перебил он её.

– Мне… мне придётся, мистер Пендлтон, я не могу иначе. Тётя Полли…

– Она не разрешила тебе переехать ко мне?

– Я… я её не спрашивала, – жалобно пробормотала девочка.

– Поллианна!

Поллианна отвела глаза. Она не могла вынести полного обиды и боли взгляда своего друга.

– Так, значит, ты её даже не спрашивала!

– Я не смогла, сэр… правда, – запинаясь, ответила Поллианна. – Видите ли, я поняла всё сама, не спрашивая. Тётя Полли хочет, чтобы я жила с ней, и… и я тоже хочу остаться с ней, – призналась она, смелея. – Вы не представляете, как она добра ко мне, и… и мне кажется, что она чаще стала радоваться разным вещам… многим вещам. А ведь раньше она совсем не радовалась, вы это и сами сказали. О, мистер Пендлтон, я не могу бросить тётю Полли сейчас!

В библиотеке повисло долгое молчание. Тишину нарушал только треск поленьев в камине. Наконец мужчина заговорил:

– Да, Поллианна, я всё понимаю. Ты не можешь бросить её сейчас, – сказал он. – Я не стану больше просить тебя об этом. – Последние слова он произнёс очень тихо, но Поллианна услышала.

– Но я вам ещё не всё сказала, – нетерпеливо напомнила она ему. – Есть одно дело, которое принесет вам много радости, правда-правда!

– Мне – вряд ли, Поллианна.

– Именно вам, вы это сами сказали. Вы сказали, чтобы создать уютный дом, нужны руки и сердце женщины или присутствие ребёнка. И я могу устроить вам второе – присутствие ребёнка, только это буду не я, а другой ребёнок.

– Мне никто не нужен, кроме тебя! – раздался возмущённый голос.

– Нужен… просто вы пока об этом не знаете; вы же такой хороший и добрый! Взять, к примеру, призмы, или золотые монеты, или все те деньги, что вы скопили для язычников, и…

– Поллианна! – сердито перебил её мужчина. – Давай покончим с этой чепухой раз и навсегда! Я уже полдюжины раз пытался тебе это сказать. Нет никаких денег для язычников. Я им сроду не посылал ни пенни. Так-то!

Он поднял голову, готовясь встретить печальный и разочарованный взгляд Поллианны. Однако, к его изумлению, в глазах девочки не было ни печали, ни разочарования – напротив, она ликовала.

– О, о! – воскликнула она, ударив в ладоши. – Я так рада! То есть, – спохватилась она, залившись краской от смущения, – я не хочу сказать, что мне не жалко язычников, просто сейчас я слишком рада тому, что вам не нужны мальчики из Индии, как всем остальным. И я очень рада, что вы предпочтёте им Джимми Бина. Теперь я уверена, что вы возьмёте его к себе!

– Возьму… кого?

– Джимми Бина. Он и будет тем самым «присутствием ребёнка», знаете, он с радостью им станет. На прошлой неделе мне пришлось сказать ему, что даже мои приходские дамы на Западе не пожелали усыновить его, и он страшно расстроился. Но теперь, когда он узнает, он будет так рад!

– Вот как? Но я не согласен, – решительно возразил мужчина. – Поллианна, это совершеннейший вздор!