Поллианна

Доктор вдруг выпрямился, и на его губах заиграла странная улыбка.

– Да, теперь понятно, почему Джон Пендлтон желает тебя видеть, Поллианна, – кивнул он, останавливая лошадь у дверей дома.

– Смотрите, тётя Полли в окне! – закричала Поллианна и через секунду добавила: – Нет, её уже нет, но мне показалось, что я её видела!

– Теперь её там нет, – сказал доктор, и улыбка исчезла с его лица.

Когда Поллианна пришла к Джону Пендлтону, тот встретил её довольно нервно.

– Поллианна, – сразу же начал он, – я всю ночь пытался разгадать, что ты имела в виду вчера – что все эти годы я хотел получить руку и сердце тёти Полли. Что всё это значит?

– Ну, вы же любили друг друга когда-то, и я так обрадовалась, что ваши чувства до сих пор не угасли.

– Любили?.. Твоя тётя Полли и я?

Голос мужчины звучал так потрясённо, что у Поллианны глаза округлились от удивления.

– Но, мистер Пендлтон, Нэнси так сказала!

Мужчина коротко засмеялся.

– Ах, вот как! Что ж, боюсь, мне придётся тебе сообщить, что Нэнси ошиблась.

– Значит, вы… не любили друг друга? – упавшим голосом спросила огорчённая Поллианна.

– Никогда!

– И всё не будет, как в книге?

Ответа не последовало. Мужчина задумчиво смотрел в окно.

– Какая жалость! Ведь всё шло так замечательно… – Поллианна готова была разрыдаться. – Я бы с радостью переехала к вам вместе с тётей Полли.

– А теперь не переедешь? – спросил мужчина, не оборачиваясь.

– Конечно нет! Я должна жить с тётей Полли.

Теперь мужчина обернулся почти сердито.

– Прежде чем ты поселилась у неё, ты жила со своей матерью. И… руки и сердца твоей матери я пытался добиться много лет назад.

– Моей мамы?

– Да. Я не хотел тебе говорить, но, возможно, так будет лучше. – Лицо Джона Пендлтона стало белым, словно полотно. Ему явно было тяжело говорить. Поллианна, испуганная, с открытым ртом, не сводила с него глаз. – Я любил твою маму, но она… не любила меня. А через некоторое время она уехала с твоим отцом. Только тогда я понял… как она была мне дорога. Как будто весь мир для меня погрузился во тьму, и… Ну да не важно. Долгие годы я был раздражительным, ворчливым, никого не любящим и никем не любимым стариком – хотя мне ещё нет и шестидесяти, Поллианна. А потом, в один прекрасный день, словно одна из призм, которые ты так любишь, ты ворвалась в мою жизнь и осветила мрачный стариковский мир яркими бликами своего жизнелюбия, пурпурными, золотыми и алыми. Когда я узнал, кто ты такая, я решил, что больше не хочу тебя видеть. Я не хотел, чтобы ты напоминала мне о твоей матери. Но… ты сама знаешь, как всё сложилось. Я не мог не видеться с тобой. И теперь я хочу, чтобы ты была со мной каждый день. Поллианна, теперь ты согласишься?

– Но, мистер Пендлтон, я… У меня есть тётя Полли! – В глазах Поллианны стояли слёзы.

Мужчина сделал нетерпеливый жест.

– А как же я? Как я буду радоваться хоть чему-нибудь без тебя? Поллианна, только с твоим появлением в мою жизнь вернулась хоть какая-то радость! Но если ты будешь жить со мной, я буду радоваться всему подряд; и я постараюсь, чтобы и ты всегда была рада, моя дорогая. Я исполню все твои желания. Все мои деньги до последнего цента я потрачу на то, чтобы сделать тебя счастливой.

Поллианна посмотрела на него с изумлением.

– Что вы, мистер Пендлтон, разве я позволю вам потратить на меня все те деньги, что вы так долго копили для язычников!

Лицо мужчины густо покраснело. Он попытался что-то сказать, но Поллианна не унималась:

– И потом, такому богатому человеку, как вы, не нужна моя помощь, чтобы находить поводы для радости. Люди так радуются вашим подаркам, что вас самого это не может не радовать! Взять хоть те призмы, которые вы отдали миссис Сноу и мне, и золотую монету, которую вы подарили Нэнси на день рождения, и…

– Да, да, не стоит об этом, – перебил её мужчина. Его лицо стало красным, как помидор, что вовсе не удивительно, ведь Джон Пендлтон прежде отнюдь не славился своей щедростью. – Всё это пустяки. Важнее то, что это случилось благодаря тебе. Ты подарила эти вещи, не я! Да-да, ты, – повторил он, увидев её желание возразить. – И это лишь сильнее доказывает, что ты очень нужна мне, девочка, – добавил он мягким, умоляющим голосом. – Если ты хочешь, чтобы я был способен играть в радость, Поллианна, тебе придётся играть вместе со мной.

Девочка задумчиво наморщила лоб.

– Тётя Полли так добра ко мне… – начала она, но мужчина резко её перебил. Его лицо обрело прежнее раздражённое выражение. Горячность, не терпящая возражений, слишком долго была частью натуры Джона Пендлтона, чтобы так просто смениться сдержанностью:

– Ну конечно, она к тебе добра! Но ты нужна ей, уверяю тебя, и вполовину не так сильно, как мне, – возразил он.

– Но, мистер Пендлтон, думаю, она рада, что у неё есть…