Поллианна

На следующий день ближе к полудню Поллианна очнулась и, оглядевшись по сторонам, спросила:

– Тётя Полли, что случилось? Ведь уже день, почему я лежу? Тётя Полли, я не могу встать, – простонала она, откинувшись на подушку после неудачной попытки подняться.

– Нет, дорогая, не пытайся подняться… пока, – поспешила успокоить её тётя.

– Но в чём дело? Почему я не могу встать?

Мисс Полли с болью посмотрела на молодую женщину в белом чепце, стоявшую возле окна, где Поллианна не могла её видеть.

Сиделка кивнула.

– Скажите ей, – произнесла она одними губами.

Мисс Полли откашлялась, пытаясь избавиться от комка в горле, мешавшего ей говорить.

– Вчера вечером тебя сбила машина, дорогая. Но ты не беспокойся. Тебе сейчас лучше ещё поспать и набраться сил.

– Сбила машина? Ах, да… я бежала. – Поллианна растерянно поднесла руку ко лбу. – А почему тут повязка… Ой, больно!

– Да, дорогая, но ничего, просто отдыхай.

– Но тётя Полли, мне так плохо и как-то не по себе! Мои ноги… как странно, я их совсем не чувствую!

Бросив умоляющий взгляд на сиделку, мисс Полли с усилием встала с места и отвернулась. Сиделка поспешила подойти к кровати девочки.

– Давайте лучше я с вами поговорю, – приветливо начала она. – Нам пора познакомиться. Меня зовут мисс Хант, я приехала, чтобы помочь вашей тёте заботиться о вас. И прежде всего я вас попрошу выпить вот эти белые таблетки.

Поллианна заволновалась.

– Но я не хочу, чтобы обо мне заботились, это ведь ненадолго! Я хочу встать. Понимаете, я хожу в школу. Разве я не смогу завтра пойти в школу?

От окна, где стояла тётя Полли, донеслось сдавленное рыдание.

– Завтра? – лучезарно улыбнулась сиделка. – Боюсь, я не смогу выпустить вас из дома так скоро, мисс Поллианна. Но выпейте эти таблетки, пожалуйста, и мы посмотрим, помогут ли они.

– Ладно, – согласилась Поллианна с некоторым сомнением. – Но послезавтра я должна быть в школе – у нас контрольная, знаете.

Через минуту она снова заговорила. Она говорила о школе, об автомобиле, о том, как у неё болит голова; но вскоре, под действием маленьких белых таблеток, которые она проглотила, её голос затих.

Глава 24. Джон Пендлтон

Поллианна не пошла в школу ни завтра, ни послезавтра. Но сама Поллианна не осознавала этого, разве что в те короткие минуты, когда она ненадолго приходила в себя и принималась донимать всех вопросами. Так прошла неделя, а потом температура у неё спала, боль уменьшилась и разум девочки окончательно прояснился. И тогда тёте пришлось заново рассказывать ей, что произошло.

– Значит, у меня только повреждено что-то, но я не больна, – вздохнула она наконец. – Что ж, я этому рада.

– Рада, Поллианна?.. – переспросила тётя, сидевшая у кровати.

– Да. Уж лучше сломать ноги, как мистер Пендлтон, чем заболеть на всю жизнь, как миссис Сноу, знаете. Сломанные кости срастутся, а от такой болезни никогда не выздороветь.

Мисс Полли, которая ничего не говорила о сломанных ногах, вдруг встала и подошла к туалетному столику в другом конце комнаты. Она принялась бездумно перебирать стоявшие на нём предметы, что обычно было совсем ей не свойственно. Однако лицо её не было бездумным, оно было бледным и напряжённым.

Поллианна, лёжа в кровати, любовалась танцующими на потолке разноцветными бликами, которые разлетались от одной из призм на окне.

– И я рада, что не заболела оспой, – рассуждала она довольным голосом. – Это было бы гораздо хуже веснушек. И я рада, что это не коклюш – я им уже болела, и это ужасно, и ещё я рада, что у меня не аппендицит и не корь, потому что это заразно – корь, то бишь, – и тогда бы вы тут со мной не сидели.

– Кажется, у тебя немало поводов для радости, дорогая, – выдавила тётя Полли, держась рукой за горло, как будто её душил воротник.

Поллианна тихонько засмеялась.

– Так и есть. Я нашла их очень много, глядя на радугу. Я люблю радугу. Я так рада, что мистер Пендлтон подарил мне эти призмы! И это даже ещё не всё, чему я радуюсь. Но больше всего я рада тому, что попала под машину.

– Поллианна!

Поллианна снова тихо засмеялась и посмотрела на тётю сияющими глазами.

– Ну, знаете, с тех пор вы часто зовёте меня «дорогая», а прежде так не называли. Мне нравится, когда мне говорят «дорогая» – мои близкие то есть. Некоторые из приходских дам называли меня так, что, конечно, было приятно, но не так приятно, как слышать это от родного человека. О, тётя Полли, я так рада, что вы моя родня!

Тётя Полли не ответила. Она снова схватилась за горло. В её глазах стояли слёзы. Она отвернулась и поспешила прочь из комнаты, в которую как раз зашла сиделка.

Чуть позже в тот день Нэнси прибежала к старине Тому, который чистил упряжь в сарае, запыхавшаяся и всполошенная.

– Мистер Том, мистер Том, угадайте, что случилось! – воскликнула она. – И за тысячу лет не догадаетесь, нипочём не догадаетесь!

– Тогда и пытаться не буду, – мрачно отозвался старик, – тем более, что жить-то мне осталось всего лет десять, если повезёт. Лучше уж ты расскажи мне, Нэнси.

– Ну так слушайте. Как думаете, кто сейчас на веранде беседует с хозяйкой? Кто, по-вашему?