Полночный прилив

– За мной, Сирень! – Трулл чуть задержался, чтобы еще раз взглянуть на принца Квилласа, и увидел ужас во взгляде молодого летерийца. Император Рулад требует его к себе вместе с королевой. Зачем?

Они пересекали поле битвы под негромкий рокот лупящего без разбору ливня, а вокруг были лишь смерть и разорение. Иногда на пути попадались отдельные силуэты: тисте эдур, разыскивающие павших товарищей, призраки в бессмысленном патруле. Раскаты грома приближались.

– Рядом должна быть река, – сказал вдруг Сирень. – Когда нас сюда призвали, пахло рекой. Той же самой, что под мостом у города.

– Да, – подтвердил Трулл, – это река Каттер.

– Я хотел бы на нее взглянуть.

– Почему нет?

Они отклонились к северо-западу, достигли проложенной дровосеками дороги вдоль леса и шли по ней, пока деревья справа не поредели и за ними не показалась река.

– Ах, – пробормотал Сирень, – какая маленькая…

Трулл смотрел на быструю воду, покрывавшую сверкающей пленкой округлые валуны.

– Бросающий сети, – сказал он наконец.

– Это когда я дома, Отвергатель.

Тисте эдур спустился к берегу. Нагнулся, опустил запятнанную кровью руку в ледяную воду.

– Здесь что, нет рыбы? – удивился Сирень.

– Наверняка есть, а что?

– Там, где я живу, в реке водится н’пурель, усатая рыба. Одна такая может заглотить целиком маленького кенилл’ра, а те, что живут в озерах поглубже, справятся и со взрослым вроде меня. Разумеется, мы избегаем глубин. А здесь не бывает таких?

– В море, – ответил ему Трулл, – водятся акулы. Ну и, конечно, ходят байки про монстров покрупней, включая таких, что способны потопить целый корабль.

– Н’пурель выползают на берег, когда им приходит пора сбрасывать кожу, и какое-то время живут на земле.

– Вот это действительно необычно, – обернулся к демону Трулл. – И вообще, похоже, забрасывание сетей – довольно опасное занятие.

Сирень пожал плечами.

– Не опасней, чем охота на пауков, Отвергатель.

– Можешь звать меня Трулл.

– Нет, ты Судия жизни, Отвергатель свободы. Ты Похититель моей смерти.

– Ну как знаешь.

– Расскажи мне, что это за война.

– Бессмысленная.

– Все войны бессмысленны. Разгром и унижение вскармливают лишь ненависть и желание отомстить.

– Можно сломить дух побежденных, – возразил Трулл. – Сломить полностью, без остатка, как у нереков, фараэдов, тартеналов…

– Я не знаю, что это за народы, Отвергатель.

– Это те, кого покорили летерийцы, против которых мы сражаемся в этой войне.

– И ты полагаешь, что их дух сломлен?

– Именно, Сирень.

– Все может оказаться не так просто.

– Возможно, – пожал плечами Трулл.

– А под вашим господством им было бы легче?

– Вряд ли.

– Но раз ты это понимаешь, Отвергатель, почему ты сражаешься?

За спиной заскрипела под мокасинами галька. Трулл выпрямился и увидел, что к ним приближается Фир, в руке сжимая летерийский меч. Трулл хотел было вытащить копье – сейчас оно было на перевязи у него за спиной, – однако передумал. Что бы он там ни говорил раньше, сражаться с братом Трулл был не готов.

– Это оружие, – произнес Фир, останавливаясь в пяти шагах от него, – выковано из летерийской стали.

– Я видел много такого на поле битвы. Оно устояло против магии к’риснанов, уничтожившей все остальное. А вот мечи и наконечники копий уцелели. – Трулл внимательно смотрел на брата. – И что же?

Поколебавшись, Фир отвел взгляд к реке.

– Вот не пойму… Как им удается ковать такую сталь? Летерийцы порочны, они погрязли в грехах. Они не заслуживают подобных успехов в ремесле!

– Почему же они, а не мы? – уточнил Трулл, потом улыбнулся. – Фир, летерийцы всегда смотрят вперед, жажда прогресса у них в крови. Мы, эдур, никогда не обладали подобной силой воли. Да, у нас есть черное дерево, но оно было всегда. Наши предки принесли его с собой из Эмурланна. Наш взгляд устремлен в прошлое, брат…

– В те времена, когда нами правил Отец Тень, – перебил его Фир, заметно помрачнев. – Ханнан Мосаг прав. Мы должны поглотить летерийцев, возложить на них ярмо и поставить их естественную страсть к прогрессу себе на службу!

– И чего же мы этим добьемся, брат? Мы-то сопротивляемся переменам, не испытываем к ним ни малейшего благоговения. В отличие от летерийцев, нам в таком мире будет очень неуютно. Кроме того, я вовсе не уверен, что их образ жизни – правильный. И подозреваю, что внутри их вера в прогресс значительно более хрупка, чем снаружи. В конце концов, им всегда приходится подкреплять ее силой. – Трулл кивнул на меч.

– Нам следует направлять их, Трулл. Ханнан Мосаг это понимал…

– Все это уже в прошлом, Фир. Мосаг не собирался воевать с летерийцами.

– Сразу – да, не собирался, но к тому шло. Мне рассказал к’риснан. Мы утратили Отца Тень. Нужен был новый источник веры…

– Безликий?

– Да будь ты проклят, Трулл! Ты ведь тоже склонился перед ним, как и все мы!

– И я по сей день не могу понять, почему. А ты, Фир? Ты сам не задумываешься, почему так поступил?

Брат отвернулся, бившая его дрожь была видна даже на расстоянии:

– Я видел, что он не сомневается.