Полночный прилив

– Ханнан Мосаг? И ты лишь последовал за ним? Как и каждый из нас, надо думать. Мы все как один преклонили колени перед Руладом, предполагая друг в друге уверенность, которой на самом-то деле и не было…

С диким криком Фир развернулся, меч взлетел над его головой, обрушился вниз…

…и застыл в воздухе. Тяжелая рука демона перехватила предплечье Фира, так что он не мог пошевельнуться.

– Пусти меня!

– Нет, – ответил Сирень. – Этот воин похитил мою смерть. Теперь я похищаю его.

Фир попытался вырваться, затем, поняв всю безнадежность попыток, обмяк.

– Теперь можешь отпустить, – сказал демону Трулл.

– Если он нападет снова, я убью его, – ответил демон, но руку Фира выпустил.

– Мы все пошли за Ханнаном Мосагом, – продолжил Трулл, – но разве мы знали, что у него на уме? Он был наш колдун-король, и мы шли за ним. Подумай вот о чем, Фир. Он искал для нас новый источник силы, отвергая тем самым Отца Тень. Как и все мы, колдун-король знал, что Скабандари Кровавый глаз мертв, и даже если его дух не умер, для нас он потерян навеки. И тогда Мосаг заключил договор… с кем-то другим. И отправил нас с тобой, Бинадаса, Рулада и Бунов за даром от этого другого. Наша вина, Фир, в том, что мы не задавали вопросов, не усомнились в его словах. Мы совершили ошибку, и все то, что происходит сейчас и что еще произойдет – следствие той ошибки.

– Он был наш колдун-король, Трулл!

– Обретший абсолютную власть над всеми эдур и не собиравшийся от нее отказываться ни при каких обстоятельствах. Продавший ради этого свою душу. Как и мы все, склонившиеся перед Руладом.

Глаза Фира опасно сузились.

– Брат, я слышу в твоих речах измену.

– Измену кому? Чему? Будь добр, скажи мне, я очень хочу знать ответ. Видел ли ты лик нашего нового бога?

– Будь на моем месте Бинадас, – прошептал Фир, – ты уже был бы трупом.

– И такова будет судьба любого, кто посмеет высказать несогласие с властями нашей прекрасной новой империи?

Фир опустил взгляд на меч, который все еще держал в руке. Потом разжал пальцы.

– Тебя ждут воины. Через два дня мы снова выступаем в поход. На юг, на Летерас. – Он отвернулся и зашагал прочь.

Трулл смотрел ему вслед, затем перевел взгляд на реку.

– Когда-нибудь мы поймем, что к чему, Сирень.

Демон не ответил.

Подойдя к ближайшему камню, Трулл присел, уронил голову на руки и заплакал.

Через какое-то время демон подошел и встал рядом. Тяжелая рука опустилась Труллу на плечо.

Глава девятнадцатая

Невидимое в каждой своей части

толстокожее существо обладает границами,
неделимыми с точки зрения стражей,
что патрулируют географию
произвольных определений, однако
горы истерлись в пыль,
иссякли огни и потоки,
неподвижный берег покрыт колючим
черным песком, я иду по нему,
прокладывая дорогу сквозь грубые
выводы, перетертые столькими
зубами – где они теперь?
Среди неосвещенного праха нас нет
и никогда не было.
Свежие зеленые побеги
жизни, возродившейся после
многих разрушительных вымираний (нового
и предыдущего) благословенны и полны надежд,
но мертвый берег движется, невидим,
черная река медленно ползет
к решению, которого жаждешь.
Место, лишенное смысла
в непоследовательном отсутствии
теней и нитей,
протянувшихся от тогда к ныне
пунктиров,
следящих это в том…

«Черные пески времени», отрывок (из сборника «Поэты-самоубийцы Даруджистана» под редакцией Харуака)

Тело под пирсом было едва различимо, просто белесое пятно, сопротивлявшееся напору волн. Акула, выскочившая рядом с ним из воды, чтобы вцепиться в бок, оказалась едва ли не самой крупной из тех, что успели попасться на глаза Удинаасу, пока он сидел и смотрел на гавань, свесив ноги с причала.

Чайки и акулы. Пиршество, растянувшееся на целое утро. Раб чувствовал себя зрителем, которому природа дает нескончаемое представление, определенная предсказуемость которого его странным образом удовлетворяла. Пожалуй, даже забавляла. Те, кто владеет, те, кем владеют… Для пожирателей падали не было ни малейшей разницы.