Полное собрание рассказов

В октябре 1940 года в нью-йоркской газете «Новое русское слово» были опубликованы две короткие пародии, высмеивающие пренебрежительное отношение авторов к фактологии («в окрестностях Архангельской губернии после уборки винограда») и литературную манерность или моду, связанную с приемом обмана читательских ожиданий. Предметом первой пародии, озаглавленной «Зуд», стали два собственных сочинения Набокова – пьеса «Изобретение Вальса» (в которой речь идет вовсе не о танце) и рассказ «Лик» (в котором Лик – сценический псевдоним героя). После публикации «Лика» критик отметил эту сторону его названия: «Книга открывается новым рассказом В. Сирина “Лик”, – не думайте, что это имя существительное нарицательное: Сирин любит вводить в заблуждение своего читателя, и фамилии людей у него часто носят названия предметов. Это – тоже способ заинтересовать, прием, чтоб разбудить любопытство <…>» (Пильский П. Новая книга «Русских записок» // Сегодня. 1939. 15 февраля. С. 4). Страшный Кошмаренко в «Зуде», как заметила О. Сконечная, отсылает к Колдунову в «Лике», мучителю героя школьных лет, а «только что купленные Зудом» белые туфли – к такой же паре, купленной Ликом и забытой в доме Колдунова. По мнению Б. Бойда, впервые обратившего внимание на эти публикации в «Новом русском слове», «Зуд» – набоковская самопародия, написанная, предположительно, летом или в начале сентября 1940 года для домашнего журнала «Дни нашей жизни», составлявшегося русскими гостями гарвардского профессора истории М. М. Карповича (Н. С. Тимашевым и его женой Т. Н. Тимашевой) на его вермонтской даче[120]. Избранный Набоковым для этих публикаций псевдоним Ridebis Semper (Вечно Смеющийся) отсылает к концовке Книги первой романа В. Гюго «Человек, который смеется» (1869), где эти слова возникают в латинской фразе, прочитанной Урсусом из фолианта: «Bucca fissa usque ad aures, genezivis denudatis, nasoque murdridato, masca eris, et ridebis semper» («С твоим ртом, разодранным до ушей, с обнаженными деснами, с раздавленным носом, ты будешь маской и будешь вечно смеяться»).

Во второй пародии ирония по поводу «мистической случайности», итальянские мотивы и апеллирование к святым указывают на Д. С. Мережковского, в то время как упоминание Одессы может относиться к уроженцам этого города советским сатирикам И. Ильфу и Е. Петрову.

1

Зуд

От автора. Слово «пародия» немедленно вызывает вопрос – на кого?.. Автор предупреждает, что в его намерения не входило пародировать какого‐либо одного определенного автора, но скорее определенную литературную манеру – или манерность – или моду, – общую нескольким авторам («школе»)… Это пародии не «на кого», а «на что», – ал<ге>браические формулы, под которые можно подставить многие арифметические величины, хотя бы —

Но не станем облегчать читателю не слишком мучительную задачу распознавания.

Ridebis Semper