Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 1

* «Я наравне с другими...». Т — Кольцо. М., 1922. Кн. 1. Обращено к О. Арбениной (см. примеч. «Возьми на радость из моих ладоней...»). И сам себя несу я... палачу. И. Одоевцева вспоминала: на вопрос, что значат эти строки, поэт ответил: «Дело не в ней (Арбениной. — А. М.), а в любви. Любовь всегда требует жертв. Помните, у Платона: любовь одна из трех гибельных страстей, что боги посылают смертным в наказание. Любовь — это дыба, на которой хрустят кости; омут, в котором тонешь; костер, на котором горишь» (66, с. 159).

* «Я в хоровод теней, топтавших нежный луг...». Кольцо. М., 1922. Кн. 1. — Накануне. 1922. 25 июня. (Лит. прил. № 9) (первая публ.). С певучим именем. Тот же мотив в обращенном к О. Арбениной (см. примеч. «Возьми на радость из моих ладоней...») ст-нии Гумилева «Ольга» (нояб. 1920 г.): «То же звонкое вызванивая имя... / И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани / Слаще самого старого вина...». Серафим — ангел; подразумевается его бестелесная сущность.

1921–1925

Состав этого раздела соответствует С, дополнен ст-нием «Сыновья Аймона», исключенным из С цензурой (см. общую преамбулу).

* Концерт на вокзале. Россия. 1924. № 3. — С. Беловой автограф (АМ). Авторизованный список основного текста (1927 года) из собр. Е. Глинтерн (БП, с. 281). Беловой автограф (строфы 1, 2, под загл.) — в собр. М. Чуванова (Соч., с. 493). Реалии, отраженные в ст-нии, восходят к детским впечатлениям от музыкальных концертов в Павловском вокзале, см. образные параллели в гл. «Музыка в Павловске» «Шума времени». На эти концерты подростка водила мать, отсюда предположение Н. М., что с нею связан образ «родной тени» (см. полемику: 120, с. 158). Подтекстами послужили «космические» образы Тютчева и Лермонтова, ср. соответственно: «Душа моя — Элизиум теней...» и «Элизиум туманный... родная тень... милой тени...» (ст. 9, 18, 22); «звезда с звездою говорит» («Выхожу один я на дорогу...») и «ни одна звезда не говорит» (ст. 2) и ряд других (наблюдения К. Тарановского, Е. Тоддеса). Настолько же явственна связь с мотивами Блока, продолжающаяся и в последующих стихах (диалог с Блоком прослеживается и в статьях М. этого периода), это мотивы «музыки» и «железного мира». Ср. также в статье Блока «Ирония»: «Когда властительнее нашего голоса стали свистки паровозов» и ст. 5–6 (117, с. XIX). Рокот фортепьянный. Реминисценция из ст-ния И. Анненского «Он и я»: «Но страстно в сумрачную высь / Уходит рокот фортепьянный» (8, с. 13). Элизиум — загробный мир, царство теней в античных мифах. Павлиний крик. Образ основан на реалиях: в Павловске был павильон с павлиньим вольером (наблюдение Б. Бухштаба, см.: Баевский В. Я не был лишним // Russian studies. 1996. Vol. II. № 1. С. 399). Ночного хора. Образ (повторяется в «Стихах о неизвестном солдате») восходит к строке Лермонтова «хоры стройные светил» («Демон», XV).

«Умывался ночью на дворе...». Фигаро. Тифлис, 1921. 4 дек. В «Накануне» (1922. 18 июня. Лит. прил. № 8) — с мелким разночтением в ст. 7 /грубого холста/, вызванным, должно быть, записью по памяти. Написано осенью 1921 г. в тифлисском «Доме искусств»: «Мандельштам действительно умывался ночью во дворе — в роскошном особняке не было водопровода, воду привозили из источника и наливали огромную бочку, стоявшую во дворе, — всклянь, до самых краев. В стихи попало и грубое домотканое полотенце, которое мы привезли с Украины» (50, с. 49). По письму Л. Ландсберга М. Волошину от 29 апр. 1922 г., это и следующее ст-ния были исключены из № 1 харьковского журн. «Грядущий мир» секретарем ЦК КПУ Д. Мануильским, затребовавшим на просмотр гранки номера: «— Какая соль? При чем здесь топор? Ничего не понимаю! Что Ленин скажет?» (Рус. литература. 2006. № 4. С. 138–139). Близкие образы появились в почти одновременно написанном (авг. 1921) ст-нии Ахматовой:

Страх, во тьме перебирая вещи,
Лунный луч наводит на топор.